Экипаж Ковчега

- Не забывайте, что высотомер отградуирован не в метрах, а в футах. Грубо говоря, три фута равны одному метру. Скорость взлёта – сто десять, посадочная – восемьдесят пять. Винт правого вращения, при резком добавлении мощности будет уводить нос влево. Учитывайте гироскопический момент мотора, машина очень лёгкая. Для выхода из штопора просто поставьте рули в нейтральное положение и дайте газ. Эта бабочка рассчитана на любителя, всё должно получиться. Я полечу с вами, если что – поддержу.

- Не хотелось бы рисковать командиром вертолёта.

- Ирвин справится, он опытный лётчик.

Видно, я везучий человек. Всю жизнь я отправляюсь в путь с самыми лучшими людьми.

Макс осуждающе поглядывает на меня:

- Что передать Еве? Что выживший из ума механик впал в детство и разбился на обломках своей мечты? Не рождённое ещё дитя осиротить решил?

- Не каркай.

- Мягкой посадки! Про парашюты не забудьте.

Осторожно выруливаю на подветренный край бухты, разворачиваюсь против ветра. Закрылки – во взлётное положение. Даю газ, машина пытается зарыться в мелкую волну, надо прижать хвост. Штурвал на себя, дать правую педаль, чтобы не сносило. Удары днищем по воде затихли. Мы в воздухе! Выравниваю, набираем скорость.

- Да вы просто ас! – слышу в наушниках голос Майкла.

- Уточним после посадки.

Убираю закрылки, тяну штурвал. Делаем несколько кругов над островом, пробую виражи, горки, проношусь на бреющем над "Европой". Чудесная, послушная машина! Она легко прощает мою неопытность и неизбежные погрешности в пилотировании. Майкл комментирует ошибки, я за час получаю столько полезных знаний, сколько не приобретёшь за месяц изучения наставлений. Он - мастер своего дела, в небе для него нет секретов. На посадке лейтенант напряжённо притих. Вертолёт сажают по-другому, он не может ничего подсказать. Даю "козла", но, в общем, сел довольно прилично. Алекс, конечно, высмеял бы, но Майкл деликатнее моего друга:

- Чиф, поздравляю с первым самостоятельным полётом!

- Если бы не ты, я бы не справился. Спасибо, дружище. Надеюсь, полетаем в паре.

- Мистер Фэд, я знал, что вы талантливый человек, но сегодня вы превзошли моё понимание уровня одарённости.

- Слишком много пафоса, Ник. Будьте проще. Вам придётся испытать мои таланты непосредственно в воздухе. Мне нужен штурман. Мы полетим на разведку, будем искать людей по карте Гнейса.

- Лучше я с вами полечу, - Ирвин трясёт мою ладонь. – Навигация в воздухе немного другая, чем в море. Это – мой бизнес.

- Вот и хорошо, - Максим в своём стиле. – Потерять сразу старпома и стармеха будет для меня слишком большой роскошью, - но глаза искрятся гордостью: знай наших! Обнимаемся. – Ты так и остался мальчишкой, Федя, - по-русски, чтобы не подумали чего.

Заливаем полные баки, готовим вымпелы с записками на английском и испанском языках, фальшфейеры. Будем сбрасывать людям, пусть сигналят о согласии или несогласии присоединиться к нам. Отметим на карте, потом подберём желающих на вертолёте или пограничном катере. Его уже обкатали Джейн с Ником, скоростное мощное судёнышко стрелой носилось за брекватером, пока я учился летать.

Взлетаем, курс – на юг. Ирвин быстро освоился в кабине. У них на боевых пультах рябит в глазах от кнопок и приборов. Что ему разобраться с десятком циферблатов! На высоте три тысячи футов включает автопилот:

- Техника лучше нас удержит курс, надо экономить силы для выполнения задания. Можете вздремнуть, управление принял.

Не приучен я дремать на вахте. Расспрашиваю подробности оборудования, правила ориентирования. Когда сам управляешь полётом, вопросов возникает много. Ирвин может заткнуть за пояс многих гражданских пилотов. У военных программа подготовки намного шире. Узнаю секреты пилотирования в боевых и экстремальных ситуациях, маневры уклонения и атаки. Некоторые из них учимся выполнять, не откладывая в долгий ящик. Появляются острова. Снижаюсь до тысячи футов, идём на первую точку. Внизу машут руками два человека. Первый вымпел пошёл!

Два часа разведки оставляют на карте семнадцать засечек. Не менее тридцати человек. Возвращаемся к вечеру. Посадку произвожу красиво, сам чувствую. Может, я рождён для неба, а не для моря? Эй, старик, не вздумай языком ляпнуть. Не Петрушин возраст. А жаль.