Читаем Экипаж машины боевой (Часть 1) полностью

-- Да хрен его знает, улетел наверно, вместе с гранатой, -- сказал я и крикнул:

-- Урал! Где ты там?!

Появился Сапог с открывалкой, и принялся открывать тушенку.

-- Сапог, а где твоя кружка? -- спросил его Хасан.

-- Там, в котелке лежит, -- ответил Сапог, показывая в сторону БТРа

-- Ну так неси ее, и тоже выпьешь, ты ведь теперь в составе экипажа.

Сапог молча пошел за кружкой, через минуту он вернулся и поставил кружку рядом с канистрой, я налил в нее браги.

-- Ну, давай Сапог, вмажь, за то, что жив остался, -- проговорил Хасан.

Сапог выпил и покривился.

-- А тебе, Качок, еще две кружки залпом, и я попробую вынуть тебе из бочины то, что ты там якобы чувствуешь, -- сказал я, повернувшись к Качку.

Я налил кружку и протянул Качку, он выпил, я налил еще одну и опять протянул ему.

-- Дай отдышаться, черт возьми. Ух, крепкая падла, -- сказал Качок, потом достал сигарету и прикурил ее.

-- Действительно крепкая, неужели за сутки так покрепчала, -- произнес Хасан с удивлением.

-- Трое суток уже стоит, мы тебе не сказали тогда, чтоб ты не накинулся на нее, -- ответил я ему.

Да где же этот Татарин, елки палки, подумал я, потом встал и пошел посмотреть, куда он делся.

Я увидел, как Урал тащил что-то тяжелое.

-- Урал, что ты там волочешь? -- крикнул я ему.

-- Духа тащу, с перебитыми ногами. Помоги лучше, чем спрашивать, -ответил он.

И я вспомнил, как прострелил ноги духу, который выскочил из кузова барбухайки.

-- Урал, да брось ты его нахер.

-- Зачем бросать, он еще живой, и к тому же в сознании.

-- Ну тогда сам и тащи его, -- ответил я ему и пошел обратно к пацанам.

-- Че там такое, Урал духа что ли тащит? -- спросил Туркмен, и все посмотрели на меня.

-- Да, духа прет, я прострелил ему ноги, и забыл про него, это дух, который за ДШКа сидел.

-- Бля, да я его сейчас пристрелю козла, -- сказал Хасан, и встал передернув затвор АКСа.

-- Успокойся Хасан, пристрелить всегда успеем, лучше заберем его с собой, садись, садись давай, -- сказал я, и дернул Хасана за штанину.

К нам подошел Урал, увидев налитую кружку, он взял ее, и молча выпил.

-- Ну, куда денем этого душару?

-- А куда ты его дел? -- спросил я Урала.

-- Там лежит, за БТРом.

Хасан встал и пошел за БТР.

-- Хасан! Ты там не замочи его, -- крикнул я Хасану.

-- Да не ссы ты, я просто побазарю с ним немного, -- ответил из-за БТРа Хасан.

-- А он не уползет? -- опять спросил я Урала.

-- Нет, я связал ему руки его же чалмой.

-- А не сдохнет? -- спросил Туркмен.

-- Нет, не сдохнет, я перебинтовал ему ноги тряпкой, -- ответил спокойно Урал.

-- Ну, ты Татарин заботливый такой, прям как сестра милосердия, -сказал я ему.

Потом я встал и залез в БТР, там у нас в аптечке лежали медицинские щипчики с загнутыми концами похожие на ножницы, я не знаю, как они там у медиков называются, но мы их называли щипцы. Мы специально возили их с собой, на случай если придется вытаскивать пулю или осколки из тела.

Я достал щипцы и йод, после чего вылез обратно.

-- Ну Качок, готовься, сейчас будем тебя оперировать. Брагу вмазал? -спросил я его.

-- Да вмазал, только подожди, покурю вот, а потом приступай, -- сказал Качок.

-- Ну, кури, кури, никто тебя не торопит.

Сапог стоял радом, и пялился на Качка. Я посмотрел на него и спросил:

-- Сапог, ну чего уставился, Андрюху первый раз видишь что ли? Иди вон, лучше на духа посмотри. Да не ссы ты, он не укусит тебя, а если укусит, то выбей ему зубы, я разрешаю.

Сапог молча пошел за БТР, куда минуту назад пошел Хасан.

Послышался гул мотора.

-- Это ротный! -- крикнул я, и быстро налил брагу в кружки.

-- Давайте, берите быстрее. Сапог! Беги сюда, быстро.

Сапог подбежал и спросил:

-- Че такое, Юра?

-- Че такое, че такое! А ну хватай канистру, и бегом ее с глаз долой!

Мы спешно выпили, и Сапог утащил канистру в БТР. Через минуту нарисовался БТР ротного. Развернувшись, он остановился рядом с нашим.

-- Как вы там?! -- крикнул ротный и, спрыгнув на землю, направился к нам.

-- Да вот, Качок ранен, а в остальном, вроде пронесло. А у вас как дела, че так долго не было? -- спросил я ротного.

-- За верблюдом гонялись.

-- А что, верблюды быстро бегают?

-- Если в твою жопу посмотрят два пулемета, ты тоже быстро побежишь.

-- Мне они, только что в морду посмотрели.

К нам подошли пацаны из БТРа ротного, водила Петруха, Серега с Володей, Олег и Бача.

-- Ну, как вы? -- спросил Олег.

-- Да вот, живые вроде. Правда пришлось немножко испугаться, барбухайки из-за сопки выскочили, а у одной в кузове пара ДШКа оказалась, а мы все на броне. Да мало того, еще и вон с того откоса слетели, не успели после приземления прийти в себя, а тут еще духи перед глазами, я их маму еб...л, думали труба всем приснилась. Но вроде пронесло и на этот раз, -- закончил рассказ Хасан и спросил:

-- А вы-то как?

-- Да мы тоже, вроде, ништяк, барбухайку замочили, она была с ранеными духами в кузове, человек двадцать, наверно, мы их гранатами закидали. А верблюд вез медикаменты, провизию, муру в общем разную, его мы тоже замочили. Одного духа живым взяли, того который на верблюде ехал, -рассказывал Петруха, размахивая руками.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии