Экипаж 'Меконга'

Институтская электронно-счетная машина имела такую задачу. Она "знала" все параметры схемы, где была только одна неизвестная величина. Если бы Валерик не опрокинул камертонный прерыватель, грузики остались бы в том же случайном положении, когда получилась проницаемость. А теперь приходилось пропускать установку через все частоты, встречающиеся в Юриной музыке. Электронная машина непрерывно составляла и решала ряды уравнений; их результаты в виде электрических команд последовательно передавались на установку.

- Человеческой жизни не хватило бы, чтобы перебрать все комбинации, говорит Григорий Маркович. - У вас получилось случайное совпадение, а повторение случайности - дело практически немыслимое. Будь это лет двадцать назад, пришлось бы просто махнуть рукой.

- Григорий Маркович, разрешите узнать, - осторожно спрашивает Привалов, - у вас уже сложилось мнение относительно... э-э... причин проницаемости?

- Об этом, Борис Иванович, говорить еще рано. Но, полагаю, наш друг Багбанлы в принципе совершенно прав: все дело в перестройке внутренних связей вещества. При перестроенных связях проникновение идет по межатомным и межмолекулярным пустотам, которые огромны сравнительно с элементарными частицами.

- А если орбиты внешних электронов пересекутся при встрече? спрашивает Николай.

Академик улыбается:

- Жолио-Кюри как-то сказал, что, говоря о структуре атома, надо отказаться от образных представлений. Человеческому воображению это не пол силу. Только математика может дать представление о действительности. Но, если попробовать выразить словами, никаких круговых орбит нет. Есть амплитуды колебаний электронов.

- Еще вопрос, - говорит Привалов, - какова, по-вашему, физическая природа поля кольца Мебиуса?

Ученый шутливо поднимает вверх обе руки.

А Ли Вэй-сэн, показав в улыбке крупные зубы и тщательно выговаривая слова, замечает:

- Товарищи с юга нетерпеливы. Товарищи с юга не хотят подождать два года или один год.

- Пока что могу сказать вам только одно. - Григорий Маркович, слегка сутулясь, подходит к Привалову и выставляет вперед длинный и тонкий указательный палец. - В обычном кольце токи высокой частоты, текущие по наружной и внутренней поверхностям, проходят разный путь. В кольце Мебиуса, имеющем одну поверхность, токи текут не обычным путем. Происходят какие-то особые явления. Разумеется, в определенной частотной обстановке. Ну-с, пойдем дальше. - Он ведет гостей в другое помещение. - Поверхность Мебиуса в высокочастотном контуре - на редкость счастливая догадка, говорит он, идя по широкому коридору. - Она открывает отличные перспективы, о которых вы, быть может, и не подозреваете. Но, поскольку выдвинута конкретная задача - подводный нефтепровод, - мы решили на первом этапе привязать работу именно к этой задаче. Собственно, задач у нас две. Усиленное поверхностное натяжение должно придать нефтяной струе локальную форму - это раз. Сопротивление ее движению требуется свести до минимума и-ли вовсе снять за счет проницаемости - это два. Правильно?

- Совершенно верно, - подтверждает Привалов.

- Ну-с, вторая задача - дело еще далекое, а вот первая... Впрочем, смотрите сами.

Он распахивает дверь.

Посреди комнаты - круглый бетонный бассейн диаметром в три с половиной метра, облицованный белым кафелем. Стенки бассейна - почти в человеческий рост. Его опоясывает желтой металлической лентой большое горизонтальное кольцо, укрепленное на ребристых изоляторах.

- Кольцо Мебиуса? - нерешительно спрашивает Николай, разглядывая желтую ленту. - Ну да, вот перекрутка... Вот это колечко!

Вслед за Григорием Марковичем они поднимаются на площадку вровень с верхним краем бассейна. Отсюда видно: чаша бассейна залита до половины густой черной жидкостью с зеленоватым отливом.

- Масло, - коротко бросает академик. - Десять тонн. А теперь смотрите.

Он нажимает кнопку на пульте.

Поверхность масла вспучивается в середине, растет... Края начинают отходить от стенок бассейна, обнажая дно... Все быстрее и быстрее... Какая-то могучая сила стягивает черную жидкость в трехметровый шар почти правильной формы. Поверхность его становится глянцевитой, переливчатой, радужной, и в ней отражаются фигуры на площадке - уродливо искаженные, как в "комнате смеха".

Но, конечно, никому и в голову не приходит смеяться.

- О-о! - вырывается у Привалова.

Николай изумленными, счастливыми глазами смотрит на черный шар, лежащий в бассейне.

- Попробуйте проколоть! - Григорий Маркович протягивает Николаю эбонитовый стержень с острым наконечником.

Николай берет стержень и упирает острие в шар. Поверхность не поддается. Он давит изо всех сил. Он чувствует - поверхность шара пружинит. Она лишь слегка прогибается под острием, но не прокалывается, нет!

- Не прокалывается! - кричит он.

Академик тихо смеется. Смеется Лида Иванова, усмехается Василий Федорович. Ли Вэй-сэн обнажает крупные белые зубы.

Галерея в Бондарном переулке... Пульсирующая капля ртути... Все отодвинулось, заслонилось огромным черным шаром. Так вот ты какое, поверхностное натяжение!