Екклесиаст

Я быстренько оделся в любимые джинсы и красную рубашку, ведь красный цвет – именно русский и у всех русичей был символом Роженицы, Рода и Велеса.[54] Может, в этих краях Сен-Жермен пытается показать что-то необыкновенное, только давно известен тот исторический факт, что большинство цивилизованных стран развитием своим в той или иной степени обязаны Руси. Так что на здешнем празднике любви моя одежда окажется не лишней.

Сабациус ждал на улице, будто совсем не ложился. Мы молча отправились к тропинке, уходящей сначала круто в глубину ущелья, потом превращавшуюся во что-то более похожее на горную дорогу, но это только потом. Камни сыпались из-под ног, и я один раз даже упал на бок, но удержался, не сорвался с обрыва, устраивая великий камнепад. Сабациус оглянулся и укоризненно покачал головой. Вскоре наша крутая дорога немного выровнялась, и можно было продвигаться без опасения провалиться в пропасть.

– Вы говорили, – обратился я к спутнику, когда спуск позволил завести разговор, – вы говорили, что народу там, на празднике, будет много. А я не вижу никого, кроме нас, спускающихся с кручи. Да и в мотеле, где мы ночевали, постояльцев совсем немного. Будет прекрасно, если из именитых званных и незваных гостей никто кроме нас не объявится. Тогда никого кроме нас местные монахи не смогут вовлекать в мистерию.

– Не беспокойтесь, гости будут. Многие приезжают на праздник гораздо раньше, – объяснил мой спутник. – Живут на той стороне долины в монастыре, даже в башне, которая венчает монастырскую скалу. Там удивительная пещерная деревня и жителей довольно много, только не всему миру известны здешние мистерии. Ещё по этой дороге, где спускаемся мы, приезжает слишком мало гостей, потому что она хоть и короткая, однако не очень удобная и проходимая. Вы ведь только что могли сорваться в пропасть. Просто я привык ходить здесь и не рассчитал, что для вас это может оказаться опасным.

Беседуя такими образом, мы с Сабациусом принялись спускаться в долину. Вскоре наша дорога приняла уверенные очертания, слившись с другой, более проезжей, исхоженной и утоптанной. Сабациус ступал по ней величественно и осторожно, прямо как по персидскому ковру или же по горящим углям, несмотря на открытые сандалии с длинными ремешками до колен и затейливыми бантиками на ремешках. Я в своих спасительных кроссовках, джинсах и красной рубахе казался рядом с ним существом с другой планеты.

Собственно, так оно и было. Навряд ли среди людей, собравшихся на священную мистерию, найдётся какой-нибудь хипповатый бродяжка вроде меня. Но что сделаешь, не отказываться же от такого путешествия ради соответствующих празднику шмоток? А граф ничегошеньки не сказал, что на праздник надо бы как-нибудь по-особому одеться. Ведь Сабациус нацепил же на голову телячий череп со свисающей вдоль спины шкурой. Собственно, бык – это тоже символ русской мужской силы, а тот же Аполлон в Греции считался приходящим из Гипербореи. Так что со мной рядом шагал настоящий выходец из земли русской. К тому же, он обмолвился о причастности к братству йезидов. Хотя я до сих пор не понял еще, в чём основа этой религии.

Чем накатаннее становился грунт, и по обочинам заструились колючие кустарники акации и шиповника, тем чаще стали попадаться сидящие вдоль дороги женщины-нищенки. Это были первые живые существа, попавшиеся нам на пути. Все они без исключения провожали нас молящими о чём-то взглядами. Но о чём же может просить нищенка? Правда, ходили о сидящих вдоль дорог женщин и другие животрепещущие слухи, коим я верить сначала отказывался. Мало ли сочиняют небылиц!

Я мимоходом и краем уха слыхал где-то о них, то есть об этой исторической придорожной касте нищенствующих женщин, а вот они обо мне совсем не имели никакого представления. Да и надо ли? Ведь женщины, сидевшие вдоль дороги, смотрели на нас по самым объективным причинам. Или всё это мне только кажется?

– Нет, не кажется, – усмехнулся Сабациус. – И хотя попадаются иногда очень удивительные красотки среди здешних попрошаек, но связываться с ними опасно. Некоторые из придорожных или обочинных девочек имеют в вульве настоящие острые зубки. Если такая соблазнит или просто сумеет заманить в кусты мужчину, то она обязательно откусит что пожелает. Запросто.

– Но… но ведь этого не может быть!! – воскликнул я. – Никак невозможно, чтобы в гениталиях женщин были настоящие зубы!

– Почему? – удивился Сабациус. – впрочем, можешь сам попробовать и разрушить всякие сомнения. Где и кем писаны те правила, в которых начертано чёрным по белому что можно и чего нельзя? Что может и чего не может быть? Кажется, это называется у вас Хаосом. А что он такое – вы задавали себе вопрос хотя бы раз в жизни?

Противоположность Хаосу, конечно же, Порядок. Но это уже следующий вопрос. Ведь рамки, ячейки и полочки Порядка сколотили сами человеки, радостно пожали друг другу руки – вот мы какие хорошие! – и принялись считать, что сотворили жизненный Закон, правило цивилизации, прогресса и всё такое. Ведь так?