Эклектика (СИ)

Рядом с Вилариас опустилась зареванная Дора, увешанная украшениями, как дорогая проститутка из Аливьен-иссе. Сундук с ее богатствами упал в ров при перевозке, Дора нацепила на себя все оставшееся, чтобы не пропало хоть оно. Следующей села высокая женщина в белом одеянии с капюшоном, скрывавшем лицо. Напротив Китти приземлился бледный как смерть капитан гвардейцев в измятой форме. И, наконец, последним, чуть не перевернув лодку, пришел сам лорд Танойтиш, который дрожал так, что Китти даже стало его немного жаль.

Корабль, предназначенный им, сожгла Наама, и аристократам пришлось сесть в ободранное рыбацкое корыто. Отогнав окружившую их толпу веслом, юноша в мундире отчалил. Весельная лодка, с ума сойти… Ее утопит первая же волна, но Китти даже не думала об этом, с тихой злостью смотря на север. Наступила ночь, но темноте не давал расцвести огонь. Его отблески играли на маслянистой глади Сирмэна. Водный дракон, беснуясь, топил корабли в гавани, предпочитая большие галеры — на них было больше людей. Толпа на берегу редела, поняв, что спасения по воде они не дождутся. Оставался лишь путь на юг, который пережили бы не все. Часть армии двинулась за горожанами, до последнего исполняя свой долг, но никакое воинское мастерство не могло помочь спасти беженцев от бесконечных раскаленных песков и зноя.

Дора все ревела, размазывая остатки макияжа по лицу, капитан и Танойтиш смотрели вниз. Китти же смотрела, как с востока бегут все новые черные тени, заполоняя левый берег реки. Странно, никто не заходил в сам город, наоборот, все выходили из него, спешно занимая корабли и отплывая на север, собираясь в новый флот… У Вилариас возникло дурное предчувствие. Отчаяние, которое возникло, едва она услышала о нападении на Палаис-иссе, сменилось тихой яростью.

— Они сожгут меня, — внезапно истерично забормотал лорд, срываясь в визг, — сожгут на самой главной площади! Он разрежет меня на кусочки, когда узнает! Госпожа замурует в гранитные плиты…

Дора зашлась в новом рыдании.

— Меня надо было слушать, — съязвила Китти, вновь оборачиваясь к Реймир-сум. Вода отходила…

— Отберет деньги, заставит уйти в южные племена…

— Гребите быстрее! — крикнула Китти. — Айвена сейчас тут все затопит!

Рулевой, чуть не открыв рот, повернулся к ней. Действительно, глупый приказ… Ведь их уже тянуло в Сирмэн. Вилариас выругалась. Опять волны, опять вода… Ощутив такую злость, что, казалось, ее сейчас разорвет изнутри, Китти встала, обратив руки к северу. Голубой огонь лизнул ей пальцы, и лодку понесло на юг, в теплые воды Аэрмиссе. Воды моря почернели, поднимаясь к небу вместе с кораблями беженцев, льдинами. Толща воды светилась, ловя блики пожара, становясь красной, как кровь. Дора взвизгнула, Танойтиш снова забормотал, покачиваясь, ругая звезд за новые напасти, а Китти стояла, замерев и смотря, как башни Реймир-сум опускаются вниз, в толщу воды, как в бездну ада. Как давно она не видела такого…

И надеялась, что больше не увидит никогда.

— Мы потеряли благословение звезд, — произнесла высокая женщина в белом. На ее большом пальце ровным оранжевым пламенем светилось кольцо. — Вера испорчена тринадцатой звездой. Нам нужно в Аливьен-иссе и поскорее.

Маленькая одинокая лодка, путь которой освещала фигура леди Санурите, верховного адепта звезды рассвета, неспешно поплыла на юг.

========== Глава 16 Половина души ==========

18 число месяца Альдебарана,

кронпринц Михаэль Пауль Джулиан Аустен

— Ты никогда не давал мне жить. Всегда презирал. Я не был членом семьи, поэтому ты украл ее.

— Членом семьи? — вопросил он. — Тебя? Твоя мать — тварь Тьмы, отобравшая моего единственного сына. Она убила его и скрылась обратно в своей норе, оставив тебя с братом обузой. Лучше бы забрала вас с собой.

— Чтобы ты мог убить нас без порицания? — Валентайн держал руку на гарде меча, и Михаэль не мог этого не видеть.

— Я бы сделал это.

Сон прервался, оставив кронпринца с бешено бьющимся сердцем. Перед глазами стояла лазерная вспышка. В тот день, девятнадцать лет назад, он направил ее на собственного внука — и не жалел о поступке ни капли. Воспоминание, подпитанное ненавистью, оставалось таким же ярким. Да, чувство лишь усилилось после ухода Валентайна на сторону королевства. Старая, разъедающая, сводящая с ума ненависть. Она заставляла отправлять внука на границу, в самое пекло войны, отдавать унизительные приказы, заглушать малейшие попытки остальных отблагодарить Валентайна и, самое приятное, увести его жену.