Экодизайн в китайской традиции

Зодчество с течением времени тоже все более тяготело к пейзажности, мыслилось как часть природных форм. Утрачивая монументальную мощь, оно приобретало более изысканный характер. Наконец, пришла пора декоративных садов, воспроизводивших мир естественной природы с ее деревьями, мхами, водоемами, заброшенными беседками, но только построенный по законам пейзажной картины. Подобно китайскому пейзажу, сад развертывал перед зрителем умозрительную картину мира. И как мы уже знаем, основную структуру, составляющую композицию сада, представляли собой вода и камни. Поэтому и способы пространственного построения ландшафтных композиций были заимствованы из живописи.

В китайских садах мы часто сталкиваемся с особым приемом – уподоблением камня облаку, в связи с уже упомянутым живописным понятием юнъгэнь («корень облаков») – это утверждало идею единства мира. Китайские пейзажисты нередко изображали облака как горные ландшафты-миражи, а вершины гор – как низкие облака. Этой же идеей руководствовались и при создании садов, поскольку сад отчасти был проекцией пейзажного свитка на созданную человеком среду.

В китайском понимании для того, чтобы выйти за грань форм и явлений поднебесного мира, необходимо было совершить скачок, увидеть все вещи как бы наоборот, в их зеркальном отражении. Это было необходимым критерием живописного творчества, позволявшим мастеру выйти за грань мира обычных форм и явлений. В садах одиночные камни часто ставились «наоборот» – в опрокинутом виде, так что верхняя часть была шире и тяжелее нижней. Пейзажные картины, отражающиеся в водной глади, тоже реализуют этот принцип.

Древнейшей традицией в Китае было уподобление идеально устроенного мира саду, что тоже роднило его искусное сотворение с живописью. Даже стили китайских садов перекликаются с манерами письма, принятыми в живописи. Китайские живописцы уже в VIII веке, наряду с прозрачными водяными минеральными красками, стали применять богатую оттенками черную тушь. Тогда же сложились и разные манеры письма: одна – тщательная гун-би («прилежная кисть»), фиксирующая все детали и показывающая зрителю мельчайшие подробности картины, другая – свободная и как бы незавершенная се-и («живопись идеи»), позволяющая зрителю по воле своей фантазии додумать то, что скрыл от него художник.

Живопись в стиле гун-би исполнена торжественной праздничности. Сделав абрис, художник закрашивает рисунок минеральными красками. Поскольку такие краски создают яркий колер, картины в стиле гун-би выглядят очень нарядно. Для передачи приподнятого, радостного образа мира художники применяют особые декоративные приемы. Синие и зеленые пики гор обводятся золотой каймой, белые пятна облаков, перерезающие вершины, подчеркивают их величие, люди и строения, вкрапленные в пейзаж яркими пятнами, напоминают цветы. Именно в стиле гун-би работали художники, оформлявшие росписью интерьеры дворцов императора и знати.

В отличие от картин гун-би в картинах, написанных в стиле се-и, как правило, отсутствуют четкие контурные линии. Картины написаны непосредственным нанесением тушью «фактуры» изображаемого предмета. Художник больше заботится о передаче эмоционального, душевного настроения, чем о точной передаче деталей. Он отказывается от многоцветной палитры и пишет только черной тушью с размывами, добиваясь через тональное единство впечатления целостности мира. Картины художников се-и монохромны, т. е. выполнены в одном цвете, лишь иногда слегка подцвечены водяными красками. Благодаря этому их картины выглядят не столь пышно, но зато горы и реки, водопады и грозные обвалы, тихие цветущие долины и прозрачные горные озера, затерявшиеся среди горных вершин, – все запечатлено в картинах с огромной выразительной силой. Весь пейзаж построен на нюансах черной туши, на сочетании четких графических линий и мягких расплывчатых пятен, однако зритель ощущает и влажность воздуха, и приглушенность красок раннего утра. Это умение немногими средствами создать единую и цельную картину природы явилось результатом длительного наблюдения всех состояний в жизни природы.