Экологическая психотерапия психосоматических расстройств. Антропологическая медицина

Владислав Можайский Экологическая психотерапия психосоматических расстройств. Антропологическая медицина

От автора

Раздробленность и отдаленность различных областей научного знания, продвинувшихся глубоко в изучении своей специфической проблематики, но не дающих, при этом, целостного представления о человеке и окружающем его мире, представления, имеющего практическое значение в решении самых актуальных задач в области здоровья, экономики, экологии, образования, геополитики и других сферах человеческой деятельности пока еще является сегодня очевидной реальностью.

Осмысление подобного рода раздробленности, нецелостности или «схизиса», в частности, в области психологической науки и практики, включая утверждение его «относительности» и даже некоторой надуманности[1], началось достаточно давно и продолжается по сей день. Разделение на практическую «прикладную» или отраслевую (медицина, экономика, политика, спорт и пр.) психологию и самостоятельную психологическую практику, не подчиненную целям и задачам отрасли, более того, формирующую свою методологию и смыслы, в свое время, отметил Ф. Е. Василюк (1992). Но и внутри самой психологической практики также существует разделение – как на уровне методов, в рамках которых работает специалист той или иной школы, так и на уровне модальностей этой работы, обращенной, например, только к когнитивным функциям или только к эмоциям, к телесности или только к социальному поведению человека и пр.

Например, классический психоанализ, помимо прочего, требует от пациента воспоминать ситуации его прошлого, гештальт терапия, напротив, ревностно относится к ситуации, когда пациент (клиент) переходит к анализу прошлого, теряя фокус внимания на том, что реально происходит с ним «здесь-и-сейчас» (чувства, ощущения, состояния и реакции, мотивы поведения) или же пытается предвосхитить (осмыслить, спланировать, контролировать свое будущее, что является важным, к примеру, в психологических футуро-практиках.

Это разделение существует и на уровне предмета такой работы – самых разных тем, которые популярны сегодня на рынке психологических услуг (успех и эффективность, здоровье и семейные отношения, развитие творческих способностей и самореализация, влияние на людей и коммуникации, управление временем и ресурсами, постановка и достижение цели, профессиональное развитие и карьерный рост, продвижение услуг и мотивация и многое-многое другое). Такое разделение вполне естественно для «рынка», подчиненного, главным образом, закону прибыли и таким же маркетинговым аксиомам вроде – «каждому товару – свой прилавок», «спрос определяет предложение» и т. п., перенесенным и в область психологической практики[2].

В данных условиях, обратившийся за помощью человек, последовательно, а иногда хаотично, но, как правило, каждый раз «разворачивающийся» в психологическом контакте разными гранями своей индивидуальности, личности, индивидуальной и социальной жизни в перечисленных выше и многих других ипостасях, модальностях и «хронотопах», требующих внимательного и компетентного обхождения с каждой из них, помещается в прокрустово ложе узкой психотехнической специализации и рыночной тематической направленности. Он «раскладывается» на отдельные составляющие и «проблемные темы», психологическая работа осуществляется исключительно с этой составляющей либо только через нее и только на данную «тему», которой специалист владеет[3]. В этом смысле, обратившийся за помощью человек, так и остается не-до-понятым, не-до-увиденным, не-до-услышанным, а как результат – все таким же нецелостным (читай – «расщепленным») и, часто, отформатированным уже в рамках данного метода, несущим на себе его отпечаток в виде нового взгляда на себя и окружающий мир через призму примененных к нему инструментов, понятийного аппарата и подхода (если они вообще есть в данном случае).

Подобные тенденции в психологической практике связаны с различными исторически сложившимися устойчивыми процессами в психологии, к которым можно отнести, например, частные политические, идеолого-методологические, экономические «пристрастия» той или иной психологической школы (академической или практико-ориентированной), находящиеся в приоритете по отношению к «предмету» своего исследования и практической работы – человеку – такому, каков он есть во всем своем многообразии. И здесь уже сложно разобрать, где идет борьба школы за чистоту подхода, метода, научной идеи (что, безусловно, при некоторых обстоятельствах очень важно), а где уже просто разворачивается прагматичный маркетинговый подход или «сектантство», при которых такая «борьба» становится определяющим смыслом деятельности школы[4]. Основное предназначение школы в познании мира и человека и решении насущных вопросов человеческого бытия утрачивается, в угоду этим пристрастиям.