Экология разума

О: Однако все же только что-то вроде человека? В конце концов, лебедь это тоже что-то вроде человека. Да.

Но как быть с танцовщицей? Она человек? Конечно, в действительности это так, но на сцене она кажется бесчеловечной или безличной сущностью возможно, сверхчеловеком. Я не знаю.

Ты хочешь сказать, что раз лебедь - это только что-то вроде лебедя, у которого нет перепонок между пальцами, то и танцовщица только кажется чем-то вроде человека.

Я не знаю. Вероятно, так оно и есть.

Нет, я запутался, когда говорил о "лебеде" и танцовщице как о двух разных вещах. Мне бы скорее следовало сказать, что вещь, которую я вижу на сцене - образ лебедя - это и "что-то вроде" человека, и "что-то вроде" лебедя.

Но тогда бы ты использовал выражение "что-то вроде" в двух разных смыслах.  

О: Да, это так. Однако когда я говорю, что образ лебедя является "чем-то вроде" человека, я не имею в виду, что он является членом того вида или рода, который мы называем человеческим.

Д: Нет. Конечно, нет.

О: Скорее, он (или это) является членом другого подраздела большей группы, которая будет включать кукол-Петрушек, балетных лебедей и людей.

Д: Нет, это не похоже на биологический род и вид. А эта большая группа включает гусей?

О: Хорошо. Очевидно, тогда я не знаю, что означает выражение "что-то вроде". Но я определенно знаю, что вся сфера фантазии, поэзии, балета и вообще искусства обязана своим значением и важностью тем отношениям, на которые я ссылаюсь, когда говорю, что образ лебедя является "чем-то вроде" лебедя или "притворяется" лебедем.

Д: Значит, мы никогда не узнаем, почему танцовщица является лебедем, или куклой, или чем-то еще, и никогда не сможем сказать, что такое искусство или поэзия, пока кто-то не скажет, что в действительности имеется в виду под "что-то вроде".

О: Да.

* * *

О: Но мы не обязаны избегать каламбуров. Во французском языке выражение espece de (буквально "что-то вроде") имеет особый вид воздействия. Если один человек называет другого "верблюдом", то это может быть дружеской грубостью. Но если он называет его espece de chameau - что-то вроде верблюда, то это плохо. Еще хуже назвать человека espece d'espece - разновидностью чего-то вроде.

Д: Разновидностью чего-то вроде чего?

О: Ничего. Просто разновидностью чего-то вроде. С другой стороны, если ты говоришь про человека, что он настоящий верблюд, грубость приобретает оттенок невольного восхищения.

Д: Но когда француз называет человека чем-то вроде верблюда, использует ли он выражение что-то вроде в каком-то похожем смысле, что и я, когда я говорю, что лебедь есть что-то вроде человека?

О: Да, это так. И вот пассаж из Макбета. Макбет обращается к убийцам, которых он посылает убить Банко. Они заявляют, что они люди, а он говорит им, что они что-то вроде людей [1]:

Да, вы по списку числитесь людьми, - Как гончих, шавок, мосек, полукровок, Борзых, легавых и волчков, всех скопом Зовут собаками....

Д: Нет, это то, что ты только что сказал. Как это было? "Другой подраздел большей группы"? Я вообще так не считаю.

О: Нет, дело не только в этом. Макбет, в конце концов, в своем сравнении использует собак. А "собаки" могут указывать либо на благородных гончих, либо на существа, питающиеся падалью. Все было бы по-другому, если бы он использовал разновидности домашних кошек или подвиды дикой розы.

Д: Хорошо, хорошо. Но каков ответ на мой вопрос? Когда француз называет человека "чем-то вроде" верблюда, а я говорю, что лебедь "что-то вроде" человека, имеем ли мы в виду под "что-то вроде" одно и то же?

* * *

О: Хорошо. Давай попробуем проанализировать, что значит "что-то вроде". Давай возьмем отдельное предложение и исследуем его. Если я говорю:"Кукла Петрушка является чем-то вроде человека", я формулирую отношения.

Д: Между чем и чем?

О: Полагаю, между идеями.

Д: А не между куклой и людьми?

О: Нет. Между некоторыми идеями, которые у меня есть в отношении куклы, и некоторыми идеями, которые у меня есть в отношении людей.

Д: Ага!

Д: Хорошо, а что это за отношения?

О: Я не знаю. Может, метафорические отношения?

О: А еще есть те другие отношения, которые подчеркнуто не являются отношениями "что-то вроде". Много людей пошло на казнь за утверждение, что хлеб и вино не являются "чем-то вроде" плоти и крови.

Д: Но есть ли это то же самое? Я хочу сказать, является ли балет о лебеде таинством?

О: Да, полагаю, это так... по крайней мере, для некоторых людей. На языке протестантов мы могли бы сказать, что напоминающие лебедя костюм и движения танцовщицы являются "внешними и видимыми знаками некоторой внутренней и духовной благодати" женщины. Но на языке католиков это сделало бы балет простой метафорой, а не таинством.

Д: Но ты сказал, что для некоторых людей это есть таинство. Ты имел в виду протестантов?

О: Нет, нет. Я хотел сказать, что если для одних людей хлеб и вино это только метафора, то для других (для католиков) хлеб и вино - это таинство. Значит, если есть некто, для кого балет - метафора, то могут быть и другие, для кого он подчеркнуто больше, чем метафора, - скорее, таинство.

Д: В католическом смысле?

О: Да.

* * *