Экономические истоки диктатуры и демократии (Экономическая теория). 2015

пользуемым принципом является так называемая бритва Оккама. Этот принцип, популяризованный английским философом XIV в. Уильямом Оккамом, заключается в том, что не следует умножать число сущностей, требуемых для объяснения данного явления, более чем это необходимо. Другими словами, мы должны стремиться к высокой степени экономии при формулировке ответов на сложные вопросы. Учитывая сложность проблем, с которыми мы имеем дело, мы часто применяем этот принцип в данной книге не только для того, чтобы упростить ответы на сложные вопросы, но, возможно, еще более смело, для того, чтобы упростить сами вопросы. Фактически мы, чтс^бы сфокусировать наши основные вопросы, применяем бритву Оккама довольно жестоко и отважно. Мы абстрагируемся от многих интересных деталей и оставляем некоторые в равной степени важные вопросы за пределами нашего исследования. Наша надежда в том, что этот гамбит даст результат, обеспечив относительно четкие ответы на некоторые интересующие нас вопросы. Конечно, читателю судить о том, окупается ли наша стратегия в конечном итоге или нет.

Наш первый выбор касается классификации различных режимов. Многие общества сегодня управляются демократическими режимами, но нет двух абсолютно одинаковых демократий и большинство из них демонстрирует очевидные институциональные различия. Рассмотрим для примера контраст между французской президентской системой и британской парламентской; или между мажоритарными электоральными институтами в США и системой пропорционального представительства, используемой в большей части континентальной Европы. Несмотря на эти различия, имеются и некоторые важные общие чёр-ты. При демократии большинству населения позволяется голосовать и выражать свои предпочтения относительно мер государственной политики, и предполагается, что власть олицетворяет предпочтения всего населения, или, используя известное выражение, «демократия есть правление народа для народа». В противоположность этому, во многих других странах по-прежнему правят диктаторы и недемократические режимы¹. Между некоторыми из этих недемократических режимов имеются еще более резкие отличия, чем различия между демократиями. К примеру, достаточно поразмыслить о контрасте между правлением Коммунистической партии Китая с 1948 г. и генерала Пиночета в Чили между 1973 и 1989 гг. При обращении к другим недемократиче- ²

ским режимам, таким как ограниченные конституционные правления в Европе XIX в., эти различия становятся еще более отчетливыми.

Тем не менее в этих недемократических режимах имеется один общий элемент: вместо выражения желаний широких слоев населения, они репрезентируют предпочтения подгруппы населения: «элиты». В Китае значимы в основном желания Коммунистической партии. В Чили большинство решений принималось военной .хунтой; именно ее предпочтения и, возможно, предпочтения некоторых обеспеченных слоев общества, поддерживавших диктатуру, принимались в расчет. В Великобритании до первого Акта о реформе 1832 г. менее 10% взрослого населения — самые богатые и аристократические слои — имели право голосовать, и политические меры, естественно, служили их требованиям.

Из этого ясно, что демократии в общем приближаются к ситуации политического равенства в сравнении с недемократиями, которые, в свою очередь, выражают предпочтения намного меньшей части общества и, следовательно, более соответствуют ситуации политического неравенства. Мы сосредоточиваем внимание на том, чтобы понять социальные и экономические силы, подталкивающие некоторые общества в сторону режимов с большим политическим равенством, в противоположность силам, поощряющим развитие более недемократических систем. В наших моделях, за исключением главы VIII, мы работаем с дихотомическим разграничением демократии и недемократии. Тем не менее решая, насколько демократичны реальные режимы, а также при эмпирических исследованиях, полезнее думать о различных оттенках демократии. Например, ни один из актов о реформах в Великобритании XIX в. не вводил всеобщего избирательного права для взрослых, но все они были движением в сторону увеличения демократии. Мы хотим понять эти движения; для этого мы начинаем просто с рассмотрения сдвига от недемократии к полной демократии (всеобщего избирательного права для взрослых). Наше определение можно охарактеризовать как «шумпетеровское» [Schumpeter, 1942], поскольку мы подчеркиваем, что страна является демократической, если в ней имеют место некоторые политические процессы, т.е. если есть некоторые ключевые институты, такие как свободные и честные выборы и свободный вход в политику. В той степени, в которой демократия ассоциируется с конкретными результатами, это происходит потому, что они вытекают из ее институциональных характеристик.