Экономические истоки диктатуры и демократии (Экономическая теория). 2015

Первым перекрывающим все здание строительным блоком нашего подхода является то, что он экономический³. Используя это понятие, мы не имеем в виду, что индивиды всегда действуют рационально согласно некоторым простым постулатам. Это никоим образом не предполагает также, что в обществе есть только индивиды, а не социальные группы. Вместо этого мы считаем, что индивиды имеют хорошо определенные предпочтения по поводу результатов их действий; например, они предпочитают больший доход меньшему и могут предпочитать мир, безопасность, честность и многие иные вещи. Иногда большие группы индивидов имеют общие интересы или даже действуют коллективно. Однако значимо то, что индивиды действительно имеют хорошо определенные предпочтения, которые они понимают. Они оценивают различные возможности выбора, включая демократию против недемократии, согласно оценке их (экономических и социальных) следствий. В таких ситуациях экономический подход говорит о том, что люди часто ведут себя стратегически и что их поведение можно смоделировать как игру. Теория игр — это изучение ситуаций со множеством принимающих решения лиц, стратегически взаимодействующих. Основным положением теории игр является то, что индивиды выбирают между различными стратегиями согласно их последствиям. Наш экономический круг интересов и

наличие важных взаимодействий между различными политическими акторами делают все анализируемые здесь ситуации по своей сути принадлежащими теории игр. Поэтому мы широко используем теорию игр при моделировании предпочтений относительно различных режимов и переходов между этими режимами.

Чтобы увидеть следствия этих допущений, рассмотрим группу индивидов, для которых демократия и недемократия будут иметь одинаковые следствия во всех сферах, за исключением одного — демократия создает больше дохода для них; они естественным образом предпочитают больший доход меньшему. Поэтому мы ожидаем, что эти индивиды предпочтут демократию недемократии. На некотором уровне анализа этот постулат выглядит очень слабым, но на ином уровне мы приобретаем очень много от нашей экономической фокусировки внимания. Что важнее всего, мы получаем право сконцентрироваться на последствиях режимов, а предпочтения по поводу режимов выводятся из их последствий. Такой подход совместим со многими историческими описаниями мотиваций различных акторов. Например, в 1839 г. чартист Дж.Р. Стефенс утверждал:

...Вопрос всеобщего избирательного права... это вопрос вилки и ножа, вопрос хлеба и сыра... под всеобщим избирательным правом я имею в виду, что каждый рабочий человек в стране должен иметь право на хорошее пальто на спине, хорошую шапку на голове, хорошую крышу для укрытия своей семьи, хороший ужин на столе (цит. по: [Briggs, 1959, р. 34]).

Альтернативой было бы просто исходить из того, что одна группа не любит демократию, в то время как другая любит, например, из-за каких-либо идеологических предпочтений или пристрастности [Diamond, 1999]. Действительно, Л. Дайамонд утверждает, что

демократия становится по-настоящему стабильной только, когда люди начинают ценить ее не единственно за экономические и социальные показатели, но за внутренне присущие ей политические свойства [Diamond, 1992, р. 455].

Мы не отрицаем того, что такие идеологические предпочтения существуют, но полагаем, что предпочтения индивидов и групп относительно режимов, полученные на основе экономических и социальных следствий этих режимов, более важны. Позже в этой книге мы рассматриваем, как введение идеологических предпочтений влияет на наши результаты, и общая идея в том, что пока они не становятся перевешивающими факторами, они не влияют на наши выводы.

Наш второй строительный блок основан на том, что политика по своей природе конфликтна. Большинство актов выбора относительно политических мер создают конфликты по поводу распределения; одна мера выгодна одной группе, тогда как другая — иным. Это ситуация политического конфликта — конфликта по поводу мер, которые общество должно принять. Эти группы (например, богатые и бедные) имеют конфликтующие между собой предпочтения относительно мер государственной политики, и каждый акт выбора этих мер порождает выигравших и проигравших. Например, при высоких налогах богатые — проигравшие, а бедные — выигравшие, в то время как при установлении низких налогов они меняются ролями. При отсутствии такого конфликта, агрегирование предпочтений индивидов, для того чтобы прийти к предпочтениям общества, было бы легким делом; нам просто нужно было бы выбрать ту политику, которая делает жизнь каждого лучше. Значительная часть политической философии существует потому, что мы не живем в столь простом мире, и конфликтные ситуации вездесущи. Каждый раз, когда общество (или правительство) делает какой-то выбор или принимает ту или иную меру, оно неявно становится на сторону одной группы, неявно решает лежащий в основе проблемы политический конфликт тем или иным образов, и неявно или явно порождает выигравших и проигравших.