Экономический шпионаж. Тайное оружие корпораций

Дил попался из-за дневниковых записей расходов, которые он вел со скрупулезностью. Конечно, можно удивляться глупости бухгалтера. Но тут есть одно «но». Дело в том, что Дил, который в конечном счете был рядовым исполнителем, в любое время мог быть обвинен в растрате денег Фликов. Он знал, что им пожертвуют без больших сожалений, потому и вел спасительные для себя записи. Этим же объясняется, что он с ходу запел о «черной кассе», хотя ревизоры первоначально явились выяснять личные доходы бухгалтера и их несоответствие налоговым декларациям. Кроме того, деньги любят счет. И кому, как не бухгалтеру, об этом знать. Эти записи «во спасение» оказались неопровержимой уликой против «Флика и компании».

Откуда же взялись эти не учтенные нигде деньги, или, говоря иначе, каков механизм пополнения «черных касс», которые практикуются повсеместно? Боннское правительство, как и другие, поощряет благотворительно-религиозные чувства руководителей концернов, считая религиозность граждан делом, угодным и богу, и государству. Христианские чувства магнатов поощряются понятным всем имущим слоям способом, а именно уменьшением налогов. Иначе говоря, с сумм, потраченных на благотворительные цели, налоги не взимаются. Этим и воспользовался «Флик и компания». Будучи добрыми христианами, Флик и управляющие концерном жертвовали католическо-миссионерскому обществу «Зовердия» ежегодно 1 млн марок. Делопроизводитель «небесного филиала на земле» пастор Йозеф Шредер, еще более добрый христианин, из этой суммы возвращал Флику 800 тыс. марок. Конечно, возвращение было тайным, без официальных бухгалтерских и банковских счетов, в то время как пожертвования обставлялись «флагами и барабанным боем».

Однако Дил эти суммы оприходовал в потайном гроссбухе, что и подвело его. Это дело продолжалось в течение 10 лет, пока не вмешалась прокуратура. За это время было переведено 10 млн марок, из них 1 млн остался служителям культа, 1 млн передали посреднику, депутату бундестага Вальтеру Леру, а 8 млн марок тайно возвратились «Флику и компании». Суммы были упрятаны в потайной сейф «Дрезденер банк», оттуда частями, тоже с глазу на глаз, передавались своим людям в Бонне. Таким образом, «Флик и компания» служили и богу, и мамоне, не забывая о себе.

Помимо пополнения «черных касс», этот трюк с двойной бухгалтерией имел ту очевидную выгоду, что спас концерну более 5 млн марок, которые в противном случае пришлось бы уплатить государственной казне. Зачем же платились такие суммы министрам и депутатам, лидерам партий и даже канцлеру ФРГ? В стратегическом плане чтобы воздействовать на них в угодном крупному капиталу направлении, в тактическом — получить те же налоговые льготы.

Фридрих Карл Флик продал контрольный пакет акций концерна «Мерседес», некогда такими усилиями захваченный отцом, и выручил около 2 млрд марок, с которых следовало уплатить налог в размере 56 %. И. Штраус — один из крупнейших клиентов «черной кассы» — дал главе концерна «бесплатный совет», как избежать выплаты более 1 млрд марок. Для этого оказалось достаточным направить капиталы в химическую промышленность США, а в Бонн представить бумаги, что взамен марок оттуда «потекут технические знания», что, бесспорно, заслуживает содействия со стороны властей. Благодаря такой операции Флику удалось спрятать от налоговых обложений двухмиллиардную сумму. Но это не говорит, что у него не было расходов по данному делу. Деньги ушли на то, чтобы подкупить нужных людей, сломить упрямцев, нейтрализовать демагогов, отвлечь недовольных и дать министрам, от кого зависело решение. «Связи Флика с министерством хозяйства функционировали столь хорошо, — писал В. М. Меньшиков, — что в штаб-квартиру концерна поступали даже боннские документы, помеченные грифом “для служебного пользования”. Так что государственных секретов с рейнской “правительственной кухни” для Флика практически не существовало. Зато финансовые махинации концерна долгие годы оставались тайной для боннской администрации».

Такое знание тайн правительства не могло не способствовать успешному проведению «лодки, нагруженной миллиардом марок», через финансовые, политические и конкурентные рифы. Флик ссылался на то, что эти аферы подручные осуществляли без его ведома. Но когда ему вежливо указали на его собственные подписи, то он сослался на то, что «ежедневно визирует бесчисленное множество документов и не всегда знакомится с тем, что подписывает». Боннская прокуратура нашла это, с позволения сказать, объяснение достаточным. Воистину, что позволено Юпитеру, не позволено быку. Если бы клиентом «черной кассы» не была политическая элита, вряд ли боннская юстиция сочла бы такое безответственное подмахивание бумаг достаточным оправданием в глазах ослепшей Фемиды. Так убийца может сослаться на то, что ему ни разу не приходилось держать в руках уголовный кодекс, потому и не ведал, что творил.