Читаем Экономика и культура полностью

Обратившись сначала к частным культурным благам, мы легко можем измерить, чем готовы пожертвовать потребители, чтобы приобрести такие блага, и мы можем построить функции спроса для таких благ, которые будут выглядеть почти так же, как функции спроса для любого другого товара. Если поместить эти функции спроса рядом с функциями предложения, отражающими предельные цены, затрагивающие производство благ, можно увидеть, что частный рынок достиг равновесия. Однако, как отмечалось в предыдущем разделе, способность цены быть настоящим показателем ценности в лучшем случае ограничена для любого товара. Для культурных благ есть дополнительные оговорки. Со стороны спроса на культурных рынках на смену простому вневременному потребителю, максимизирующему полезность, приходит индивид, вкус которого накапливается, а следовательно, зависит от времени. Как мы увидим далее в гл. VII, культурное потребление может считаться процессом, который вносит вклад как в удовлетворенность в настоящем, так и в накапливание знаний и опыта, ведущих к будущему потреблению. Таким образом, влияние спроса на цены должно выходить за рамки непосредственной оценки указанного блага.

В то же время с точки зрения предложения стандартные условия ценообразования на конкурентных рынках не обязательно выполняются на рынках культурных благ. В частности, как мы еще увидим в дальнейших главах, производители (в особенности художники) могут не быть максимизаторами прибыли, и ожидаемая цена может играть только второстепенную роль – или же вообще не играть никакой роли – в их решениях по размещению ресурсов. Вдобавок могут наблюдаться значительные экстерналии и в производстве, и в потреблении.

В целом можно сделать вывод, что цена будет всего лишь ограниченным индикатором экономической ценности частных культурных товаров при рыночных исходах, отчасти из-за недостатков цены как меры ценности любого экономического блага, а отчасти из-за дополнительных характеристик, присущих именно культурным благам и услугам. Тем не менее в большинстве эмпирических ситуаций, когда нам требуется оценка экономической ценности частного культурного блага, его рыночная цена, вероятнее всего, окажется единственным доступным индикатором. Поэтому большие усилия были затрачены на то, чтобы собрать оценки ценности различных культурных благ и услуг в рыночных экономиках всего мира. Например, идет постоянный мониторинг цен на рынке изобразительного искусства, и совокупная стоимость продаж за любой период рассматривается в качестве индикатора экономических масштабов этого рынка. Торговая статистика может использоваться как средство оценки экономической стоимости международных потоков культурных благ, например, музыкальных прав, фильмов, телевизионных программ и т. д. Экономическое влияние культурных организаций на местную, региональную, национальную экономику оценивается с отсылкой к рыночным ценам и объему произведенной продукции – кассовым сборам для театральных трупп, доходам от входных билетов для музеев и галерей и т. д. На более общем уровне размеры культурного сектора и его вклад в экономику оцениваются во многих странах путем суммирования добавочной стоимости или валовой стоимости выпущенной продукции с учетом ее различных компонентов. Короче говоря, несмотря на теоретические ограничения, которые призывают к некоторой осторожности при использовании рыночных цен как индикаторов экономической ценности культурных благ и услуг, использование данных, полученных непосредственно от рыночных трансакций, для таких целей широко распространено и общепризнанно.

Коллективное потребление общественных культурных благ

В случае общественных культурных благ возможно применение стандартных процедур экономического измерения. За последние годы в экономике был достигнут большой методологический прогресс в оценке нематериальных феноменов, на которые есть спрос у потребителя (например, дружелюбная среда); при этом используются такие техники, как, например, методы условной оценки. Мы будем подробнее рассматривать эти методы в гл. V в контексте оценки культурного наследия; пока достаточно сказать, что метод условной оценки и связанные с ними техники пытаются приписать экономическую ценность экстерналии или общественному благу, рассчитав, какой была бы функция спроса, если бы спрос мог выражаться через нормальные рыночные каналы. В результате накопления оценок по разным потребителям получается итоговая цена спроса, которую можно сравнивать с затратами на обеспечение разных уровней данного блага, чтобы определить, гарантировано или нет предложение, и если да, то насколько.

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги

Бозон Хиггса
Бозон Хиггса

Кто сказал что НФ умерла? Нет, она затаилась — на время. Взаимодействие личности и искусственного интеллекта, воскрешение из мёртвых и чудовищные биологические мутации, апокалиптика и постапокалиптика, жёсткий киберпанк и параллельные Вселенные, головокружительные приключения и неспешные рассуждения о судьбах личности и социума — всему есть место на страницах «Бозона Хиггса». Равно как и полному возрастному спектру авторов: от патриарха отечественной НФ Евгения Войскунского до юной дебютантки Натальи Лесковой.НФ — жива! Но это уже совсем другая НФ.

Антон Первушин , Евгений Войскунский , Игорь Минаков , Павел Амнуэль , Ярослав Веров

Фантастика / Научная Фантастика / Фантастика: прочее / Словари и Энциклопедии / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература