явного кризиса, который, как представляется, обнажил не только этот структурный изъян, но и ограниченность возможностей политического развития в обществах, основанных на родстве.
Сравнения с Меланезией представляют в выгодном свете не только полинезийские достижения в общем объеме общественного производства, но и полинезийский путь освоения и использования некогда маргинальных территорий, осуществлявшегося под эгидой правящих вождей. Решающую силу этому процессу часто придавали хронические междоусобицы соседствующих вождеств. Возможно, именно на счет политической конкуренции можно отнести замечательную склонность полинезийцев к преобразованию естественной экологии посредством культуры: многие
наиболее бедные районы гористых островов Полинезии оказались в конечном счете наиболее интенсивно используемыми. Контрастирующие в этом отношении юго-восточный полуостров Таити и его плодородный северо-запад побудили одного из офицеров капитана Кука, Андерсона, к одобрительному замечанию о тойнбин : «Это показывает, — сказал он, — что даже дефекты природы приносят свою пользу, стимулируя человека к предприимчивости и искусству» (цит. по Lewthwaite, 1964, р. 33). Таитянские общества еще более прославились присоединением находившихся в открытом океане атоллов к вождествам крупных островов. Эта была политическая комбинация экономических систем, столь отличных от существовавших в Меланезии и даже в других частях Полинезии, что она стала основой абсолютно отличных культурных систем. Тетиароа — наиболее яркий пример: «Палм Бич южных морей», сгусток тринадцати «плевков суши» — коралловых островков в двадцати шести милях к северу от Таити, — использовавшихся подданными вождя района Пау как угодья для морского промысла и плантации кокосовых пальм, а таитянской знатью — также как места для отдыха и купаний. Запретив выращивать на Тетиароа что бы то ни было, кроме кокосовых пальм и таро, вождь Пау таким образом сделал обязательным условием жизни там непрерывный обмен с Таити. Организовав карательную акцию против этого вождя, Кук захватил однажды 25 лодок, плывших с Тетиароа с грузом вяленой рыбы. «Даже в шторм миссионеры [с корабля Дафф] насчитали на берегу [Тетиароа] 100 каноэ, на которых аристократия прибыла туда пировать и жиреть, а ее флотилия возвратилась «богатой как флот галионов» (Lewthwaite, 1966, р. 49).
Опять же, можно было бы обратить внимание на впечатляющее развитие культивации таро на Гавайских островах, замечательное своими обширными масштабами, разнообразием и интенсивностью: 250-350 разновидностей, часто приспособленных к конкретным микроклиматическим условиям. При этом еще широкая оросительная сеть (как в долине Уэйпио, на острове Гавайи — единый комплекс длиной в три мили и шириной от трех четвертых до одной мили); ирригационная система, чрезвычайно сложная по своим защитным
сооружениям (канал в Уэйми, Кауаи тянется на 400 футов вокруг скалы и проходит на высоте до 20 футов над уровнем моря), в то время как в долине Кала-лау волнорез, сооруженный из больших валунов, служит укрытием для широкой полосы прибрежных равнинных полей; террасная система, уходящая по узкому ущелью далеко в горы и опять-таки замечательная использованием крошечных вкраплений почвы в окаменевшей лаве, «где и малейшее доступное пространство было покорено». Этим ни в коей мере не исчерпывается перечень важных форм экологической специализации земледельческих технологий, так же как различных типов выращивания таро в лесу, на заливных полях и на болотах — чинампа — «с грязной спиной». 77
Связь между полинезийской системой вождей и интенсификацией производства может быть прослежена вглубь истории. По крайней мере на Г авайях политически обусловленное преобразование маргинальных