Экономика СССР в период с 1921 по 1929 годы. Деньги и Вторая мировая война. После Второй мировой войны: экономика ФРГ, Англии, Франции, США, Латинско

Верхушка научной и творческой интеллигенции была допущена в номенклатуру, более того, сформировалась особая иерархия как в науке, так и в искусстве и литературе. Например, научная «табель о рангах» практически дублировала царскую. Нам скажут, что ученая степень доктора наук и звание профессора существуют и на Западе, к слову сказать, мы их там и заимствовали в свое время. Это верно, но там их присваивают советы университетов, а у нас конечное, официальное оформление научных заслуг зависит от решения государства. В России и поныне Высшая аттестационная комиссия вправе отклонить ходатайство любого совета вуза или НИИ о присвоении ученого звания или присуждении ученой степени.

Верхним этажом храма науки была Академия наук СССР («большая» академия), а чуть ниже располагались так называемые «отраслевые» академии:

– Академия медицинских наук СССР;

– Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук;

– Академия педагогических наук СССР;

– Академия архитектуры СССР (впоследствии упраздненная).

Позднее комплекс постройки дополнили еще академии наук союзных республик (за исключением РСФСР). Одни из них были вполне работоспособны, другие нельзя воспринимать иначе как историческую шутку с национальным орнаментом. Так, на вакантные места членов-корреспондентов Академии наук Туркменской ССР избирали даже кандидатов наук за неимением докторов.

Действительный член (академик) «отраслевой» или республиканской академии приравнивался по своему официальному социальному статуту, как и по денежному довольствию, к члену-корреспонденту «большой» академии. В сталинские времена «большой» академик получал только за ношение этого титула 30 тыс. «старых» рублей в месяц, член-корреспондент – 15 (для сравнения «Победа» стоила 18 тыс., а «ЗИМ» около 30).

Н. С. Хрущев доход урезал и здесь. В последние 20 лет советской власти академическое жалованье составляло соответственно лишь 500 и 250 рублей в месяц (для сравнения: средняя зарплата в СССР колебалась в этот период примерно между 150 и 200 рублей). Тоже неплохо, но ведь цена «Волги» в это время выросла с 5 до 15 тыс. рублей.

Дальше следовал стандартный, но автономный набор: «столовая», поликлиника, санатории, квартира, дача, загранкомандировки и т. п.

Таким образом, не только традиционная природная талантливость российского народонаселения, но и мощные материальные и моральные стимулы надо рассматривать в числе причин необычайно высоких достижений нашей фундаментальной науки советского периода, особенно «золотого».

Вопрос об эффективности прикладных научных исследований и опытно-конструкторских разработок значительно сложнее, если учитывать проблемы тиражирования их результатов (наш НИИ медицинской техники на международных выставках многократно получал награды за уникальное по своим показателям оборудование, которое оставалось уникальным и по числу его экземпляров).

Они неизбежно ориентированы на существующий уровень технологии производства и, что еще хуже, тип его организации.

Опыт мирового развития убедительно доказывает, что формы организации, доминирующие в ведущей производственной сфере отдельно взятого общества на отдельном периоде его развития, неизбежно распространяются и на все другие сферы деятельности. Применительно к нашей ближайшей истории это означает, что если неэффективна организация промышленного производства, то неизбежно снизится и эффективность организации НИиОКР. Особенно это стало заметно по мере все ускоряющейся компьютеризации мира в целом, а процессов научных исследований и конструирования в первую очередь. Заметно отставая на этом пути, мы пытались компенсировать недостатки расширением числа научных работников, а точнее, просто персонала ИТР научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро. В итоге, говоря языком шахматистов, получили проигрыш и качества, и темпа.

Относительно постоянно снижался и уровень жизни инженерно-технических работников, врачей, учителей. Здесь мы достигли не только теоретически желаемого сближения с рабочим и крестьянином, но часто и первенства последних. Такую картину можно было наблюдать и в науке. Столь устоявшиеся в былом в нашей жизни понятия «профессорская квартира или дача» отошли в область ностальгических воспоминаний. Правда, и к закату советской власти месячный доход профессора составлял примерно 700–900 рублей, можно было без очереди вступить в кооператив, купить «Жигули».

Какой-нибудь аспирант достанет дефицитное лекарство или путевку. Да и старость не пугала: весьма приличная по тем временам пенсия, да 350 рублей в месяц как профессору-консультанту (на заседание ученого совета тебя, в крайнем случае, принесут). Профессоров явно не хватало (примерно один на 15 тыс. человек населения), особенно в провинции и особенно в области социальных наук. До сих пор на территориях некоторых областей и краев проживает не больше одного-двух докторов экономических или юридических наук.