Экономика СССР в период с 1921 по 1929 годы. Деньги и Вторая мировая война. После Второй мировой войны: экономика ФРГ, Англии, Франции, США, Латинско

В любом случае основную ценность премии составлял не денежный ее эквивалент, а важнейшая ступенька на иерархической лестнице, а с ней уже и тиражи, и гонорары. С учетом только основных изданий (журнальный вариант, первое, второе издание, «Роман-газета», «избранное», собрание сочинений) гонорар маститого писателя за авторский лист достигал почти 4 тыс. рублей (написав полтора листа, можно было прикупить «Жигули»). Но государство здесь убытков не несло, книги эти раскупались.

Гораздо хуже дело обстояло с живописью. Ежегодно Министерство культуры принимало решение об уничтожении приобретенных ранее картин членов Союза художников, ибо место в хранилищах требовалось для новых закупок. Передать старые фонды школам, например, – лишние хлопоты, а билеты учрежденной было «художественной лотереи» спросом не пользовались.

Для композиторов самым выгодным заказом была музыка к кино, фильм приносил им до 4 тыс. рублей.

Для артистов и режиссеров театра и кино, музыкантов – исполнителей и композиторов – существовала целая цепочка почетных званий – от Заслуженного артиста крошечной автономной республики до Народного артиста СССР. Почет почетом, но и зарплата в театре напрямую зависела от звания, как в армии.

Нельзя забывать и о должностях. Секретари правлений творческих союзов по своим постам приравнивались к заместителям министров, а первые секретари – к министрам (литературы или музыки, например). Так и было.

На вершине же официального признания заслуг в науке, искусстве и литературе традиционный праздничный комплект: депутат Верховного Совета СССР, член ЦК КПСС (возможны варианты), Народный артист СССР, лауреат Ленинской (Государственной) премии, Герой Социалистического Труда (желательно дважды, с бюстом). Траурное извещение на первых полосах центральных газет и некролог с подписями членов Политбюро на вторых, скорбная пауза в программе «Время», Новодевичье кладбище. Прощальный салют.

И все же российские литература и искусство советского периода продолжали удивлять и радовать мир своими творениями. Чтобы не впасть в грех вкусовщины, не будем перечислять произведения и имена их авторов, многие из которых объективно можно назвать не только блестящими, но и великими. Отметим только, что среди них много и увенчанных официальными лаврами советской власти. Было и так: произведение не печатали, не исполняли, не выставляли, но рукописи, как известно, не горят. На помощь автору и читателю приходили и «самиздат», и зарубежье, готовые издать все, что шло вразрез с официальной линией СССР. Издавали и хорошее. Но времена меняются. Кто бы мог подумать еще двадцать лет назад, что в Москве свободно будут продавать тиражи «Окаянных дней» И. А. Бунина?

Исключение составляла лишь архитектура. Ее упадок в сталинско-брежневские времена просто поразителен. Последнее, что может радовать глаз из той эпохи и принадлежащее российскому автору (стиль наших знаменитых московских «высоток» – совершенно очевидное заимствование) – это мавзолей на Красной площади по проекту Щусева. Позднее же сформировался стиль «второй (сталинской) империи», и архитектурные сооружения стали напоминать торт, причем не просто торт, а с лотка на Дерибасовской.

Считается, что в Москве не сохранилось памятника Сталину. Неправда, он есть. Вглядитесь повнимательней в фасад гостиницы «Москва», проект которой генсек курировал лично (помните, «Дети Арбата» А. Рыбакова?). Его левая и правая части совершенно разные. Почему? У разработчиков проекта гостиницы возник спор, и на утверждение вождю был представлен эскиз фасада с двумя вариантами (ненужное зачеркнуть). Сталин эскиз завизировал, а зачеркнуть позабыл. Передоложить побоялись. Построили по завизированному. Чем не памятник?

А знаменитое творение М. В. Посохина – Дворец съездов, благодаря которому наш Кремль исключен из списка памятников мировой архитектуры ЮНЕСКО? Когда подумаешь, что его и дом Пашкова не разделяют и полкилометра, тошно становится.

Беда в том, что муза архитектуры, как никакая другая, отражает вкусы и уровень образования и культуры власть имущих.

16.4. Родные дети дефицита

Нас могут справедливо упрекнуть в том, что мы не коснулись жизни большинства населения СССР – рабочих, крестьян, инженеров, учителей, врачей… Но она-то ни для кого закрытой не была. Более того, ей посвящено множество, пусть несколько идеализированных, книг, кинофильмов, песен. Наконец, мы ее прожили сами. Четкую, нормированную жизнь.