Экономка с прицепом для Генерала-Дракона (СИ)

— Говорю же, что будут. Вместе с моими друзьями и приедут. Я не могу брать с улицы тех, кто будет иметь доступ к тарелкам и подушкам.

И так строго и искренни это говорит, что я не выдерживаю и усмехаюсь.

— Что не так? — ещё серьёзнее становится.

Иногда мне кажется, что я его с ума свожу.

Потому что прям видно, как он пытается меня понять и… не может.

Не всегда, конечно. Не такие уж мы и разные.

— Мой господин такой осторожный… — улыбаюсь я. — Но при этом передал власть в замке в руки неизвестной ему попаданки. А ведь кто знает, что я делала в своём мире?

Он мрачнеет. Как будто я на больное наступила. Хотя совершенно этого не хотела.

— Думаешь, я совсем не разбираюсь в людях? Ты — само совершенство…

От этого одновременно хочется и задохнуться, и уточнить: «Как Мэри Поппинс?». Слава богу, не делаю ни того ни другого.

— Я ничего не думаю, мой господин. Хотя нет… полностью вас поддерживаю — слуг нужно отбирать тщательно. Буду рада провести с каждым индивидуальную беседу. Но пока их нет… Мне всё же не терпелось обзавестись уютным местом. Вам если не нравится… вы просто запретите мне.

Я скромно опускаю взгляд.

Он смеётся и этим меня обезоруживает.

— Да как тебе запретить? — бросает как бы между прочим. — Уже опасаюсь из замка выходить — кто знает, что обнаружу, когда вернусь… В корзине сюрприз. Посмотри.

Я поднимаю на него глаза. Недоверчиво. Мы сталкиваемся взглядами.

Так и хочется сказать: «Чего ж ты мне голову дурачишь? Жениться всё равно не сможешь, я в этом мире — никто. А я согласна была бы на меньшее, не рвалась бы так из наложниц в экономки…».

Не девочка ведь уже, понимаю, что происходит.

Или не понимаю?

И что у него в голове?

Самое смешное, что он наверняка точно так же гадает, что со мной не так. Почему вместо того, чтобы прижиматься к его широкой груди, вбиваю гвозди в стену.

А не смешно то, что я уже начинаю себе не доверять… Хорошо бы видеться с ним поменьше всё же. Не оставаться один на одни. Как сейчас, когда он прожигает меня взглядом.

Подхожу к корзинке, заглядываю и от волнения даже не сразу понимаю, что там лежит.

А там стеклянный бутылёк и какой-то свёрток.

— Ой… это духи?

Так пахло от него самого. Едва уловимо.

Значит, он не был с какой-то девушкой, это аромат моего подарка…

— Что, в твоём мире и они были? — спрашивает требовательно.

Я прикусываю губу. Сердце вот-вот и выпорхнет из груди.

— Спасибо большое, но я не могу…

Договорить не даёт Пелагея, спускающаяся по лестнице вместе со своим учителем.

— Мама! А ты знала, что драконы самые сильные и смелые? Это мне сказал господин Денем! Ой, Алан тут… А что это у тебя?

Пока уже немолодой мужчина переступает со ступеньки на ступеньку, моя крошка бежит по скрипучим половицам мимо нас с мастером Варденом.

Останавливается с другой стороны кофейного столика, засовывает свой любопытный маленький носик в корзинку.

— А я думала, что там щенок… — косится на свёрток с разочарованием, но всё же принимается его разворачивать.

— Щенок? — переспрашивает шёпотом Алан.

С явным раздражением.

Точно так же было со сладостями. Он всегда так злится, когда узнаёт, что удивить попаданок труднее, чем хотелось бы… Не всерьёз, конечно. Но сильно.

Как-то генерал сказал, что даже императрицу впечатлить легче, чем меня.

Даже не знаю, всерьёз ли?

Я же ему почти не рассказывала о своём мире и всегда прилагала усилия к покорности.

Наверное, сравнивает с местными девушками.

Дочка высвобождает из бумаги… плитку шоколада. Большую такую, чуть ли не полкило по виду. Она совсем ещё кнопка, с эмоциями у неё всё хорошо — от радости подпрыгивает на месте и вскрикивает.

— Это шоколадка-шоколадка! Можно? — смотрит на Алана.

Он кивает.

И улыбается, явно очень довольный её реакцией.

А потом переводит на меня взгляд. И в нём до зубовного скрежета ясно читается: ты же не расстроишь ребёнка отказом от подарка?

Глава 4

— Ну что? — спрашивает Гилмор, уперев руки в бока. Сверкает своими болотными глазами. Такой эффект получается, наверное, из-за страха. — Сильно тебе досталось? А про меня говорил что?

Я веду плечом и подбегаю к печке. Запах, витающий в воздухе, мне что-то не очень нравится… И правда — свёкла, что должна была спокойно растушеваться, подгорела.

— Гилмор… я ведь просила. Если ты отходила, то можно было просто сдвинуть кастрюльку…

Боже, теперь всё начинать с начала. Нет, оно, конечно, не стало совсем уж чёрным, но я не хочу, чтобы у генерала на языке оставался неприятный привкус. Алан должен попробовать борщ таким, каким он должен быть. Каким моя покойная уже матушка учила меня его готовить.

Прикрываю глаза, отчитываю десять секунд. Набираю в грудь воздуха и выдыхаю.

Ничего, я сама виновата. Нужно было отодвинуть всё и не рисковать. Вот так поспешишь — людей насмешишь…

Ладно… зато бульон будет дольше томиться, пока я разбираюсь со свёклой.

— Так что было-то? — махнув рукой на моё недовольство (и буквально, и фигурально) допытывается служанка. — О чём говорили? Странный он какой-то… довольный вечно. С чего бы это? Может, жениться надумал?

Я усмехаюсь и принимаюсь чистить свёклу. Снова.