Экранные поцелуи

Карла всегда держалась на редкость высокомерно. И неудивительно, при таком-то папаше. Джерри Голд — владелец самого крупного пакета акций киностудии «Магнум». У Карлы всю жизнь было все, чего она хотела, и все самое лучшее — первоклассные туалеты, лучшие места в ресторанах, всевозможные развлечения. А когда подошло время, она получила лучшего мужа, какого только можно купить за деньги.

Жизель вспомнила о детях Дэна — Донни и Ленни. Не окажется ли он привязанным к жене из-за них? Да нет, они уже большие, вполне могут обойтись без отца. Ну а сама Карла? Станет ли она сражаться за Дэна или согласится отдать его за большие алименты?

Взвешивая в уме обе эти возможности, Жизель незаметно для себя начала строить планы. Карлу придется устранить, это ясно. Но вот каким образом?

Когда Карла выходила из гимнастического зала, время ленча давным-давно прошло. Жизель Паскаль, в дальнем углу зала, все еще тренировалась, вся мокрая от пота. На губах ее играла неясная усмешка. «Интересно, что у нее на уме», — подумала Карла.

Клаудиа всегда знала, что киношники — самые отъявленные сплетники в мире. Особенно люди, занятые в одном фильме. Они даже хуже парикмахеров или безработных актеров. А уж выдумывать всяческие небылицы — в этом им равных нет.

К тому времени, как Боб Делани вернулся на съемочную площадку, сплетням о Клаудии не было конца. За обедом Рик посвятил его в настроения съемочной группы. Они решили пообедать в номере у Боба и ввести друг друга в курс событий, происшедших за те несколько недель, что они не виделись.

Сначала говорил Боб. Не меньше двух часов он рассказывал Рику о том, что произошло с того момента, как он оставил Бали. События, о которых он рассказывал, сами по себе были столь драматичны, что он решил не посвящать Рика в свои отношения с Рэчел. Однако она этого не знала. Около полуночи раздался стук в дверь, и вошла сонная Рэчел. Соскучилась вдали от него. У нее, правда, хватило соображения одеться, и тем не менее все сразу стало ясно. Да и он больше не мог притворяться. Вдали от Рэчел он еще как-то пытался изображать равнодушие, но не сейчас, когда она была так близко. Он обнял ее за талию, повел в комнату.

— Девушка жалуется, что не может без меня заснуть. Как ты думаешь, долго мы еще просидим?

Рик взглянул на часы.

— Думаю, около получаса. Нет, побольше, минут сорок пять. Я должен рассказать о том, что происходит у нас здесь. — Он смотрел на Рэчел и Боба, прижавшихся друг к другу в уголке дивана. — Боюсь, у вас обоих могут быть большие неприятности, о которых вы и не подозреваете.

Делани встал, подошел к бару.

— Ну, тогда я выпью, пожалуй, на сон грядущий. А вы как?

Рик попросил виски. Рэчел сказала, что ничего не будет пить. Делани поставил на стол бутылку, два стакана, ведерко со льдом. Кивнул Рику:

— Давай сначала ты. Похоже, сейчас это не помешает. А потом расскажешь, что тебя гложет.

Рик не замедлил ответить.

— Клаудиа. Она доводит меня до белого каления.

Оказывается, кто-то из съемочной группы пронюхал, что Клаудиа причастна к увольнению Рэчел. И началось… Не то чтобы Рэчел пользовалась среди коллег особой популярностью. Никто в группе ее толком и не знал. Но они все были убежденными членами профсоюза и, как один, поднялись на защиту товарища по актерскому цеху.

К Клаудии же с самого начала все относились враждебно. Богатая, капризная голливудская стерва, которая ведрами пьет шампанское и смотрит свысока на всех окружающих. Рэчел в их глазах оказалась невинной жертвой. По одной из версий, между двумя женщинами существовала лесбийская любовь, подругой — они поссорились из-за Дэвида Прайса, по третьей — не поделили Боба Делани. Ирландец сделал большой глоток виски.

— Как это воспринимает Клаудиа?

— Нет, вы только послушайте, он меня спрашивает, как Клаудиа это воспринимает! Как личное оскорбление, вот как. Ведет себя так, будто все мы — ты, я, все без исключения члены нашей команды — специально создали такую ситуацию, чтобы сделать ее посмешищем.

Делани встревожился:

— Почему ты ничего об этом не сказал, когда я звонил из Нью-Йорка?

— Честно говоря, я надеялся, что все образуется само собой. Когда начались сплетни, Клаудиа вела себя безупречно. Делала вид, что она, так сказать, выше этого и ничего не замечает. Но потом подключились ее парикмахерша и этот придурок гример. Теперь каждый раз, когда я захожу к ней в номер, эти двое не дают даже приблизиться, загораживают ее от меня, как от Дракулы. Они так завели Клаудиу, что с ней невозможно нормально поговорить. О съемках я уж и не говорю.

Делани снова наполнил свой стакан. Похоже, разговор затягивается.

— Значит, ты пытался ее урезонить?

— И я, и Дэвид, и даже эта чертова Дарлин. Все пытались, но без толку. Целыми днями она сидит у себя в номере и накачивается шампанским. По-моему, мы уже перекрыли бюджет. А теперь она пропивает будущую прибыль.

— Послушайте, — заговорила Рэчел, — может быть, мне пойти к ней? До того, как это случилось, мы с ней были довольно близкими подругами.

Рик покачал головой: