Экс-любовники

— Столько еды, как у тебя, даже в «Родене» нет, — подначиваю её я. — Не замечала в тебе этой тяги к готовке. Давай пирог с рыбой.

Повозившись с микроволновкой, Мила плюхает передо мной здоровый ломоть румяного пирога и чашку с пакетированным чаем.

— Я так-то замужем, Васян. Если Сева с голодухи загнётся, где я второго такого найду?

— Ну да, — усмехаюсь я. — Твой характер не каждый выдержит.

— Чья бы корова мычала, — беззлобно хмыкает Мила и, выдвинув стул, садится напротив. — Рассказывай. Как дела, какие новости и как поживает любовь всей твоей жизни Каримыч?

Я громко вздыхаю, давая понять, что мне ещё как есть, о чём рассказать, и что сестра должна приготовиться внимательно слушать.

— Вообще-то, вчера я думала, что дела у меня отлично и даже новости кое-какие есть, но сегодня уже передумала.

— Дальше-дальше, — нетерпеливо подгоняет Мила, вращая в воздухе чайной ложкой. — Давай обойдёмся без эффектных пауз.

— В общем, у нас с Исхаковым вроде как опять всё началось… Вчера мы ездили забирать его гоночную тачку, купались в озере…

— Трахались, — со знанием дела вставляет сестра.

— Именно. Короче, утром я проспала и опоздала на час. Карим сходу меня к себе в кабинет затащил и отчитал как малолетку.

— Увольняйся, — безапелляционно фыркает Мила, наваливаясь локтями на стол. — Без разговоров. Только пусть попробует меня кто-нибудь из работодателей отчитать. Я заявление им через минуту кладу на стол.

— И поэтому потом месяцами сидишь без работы, — замечаю я, внезапно осознав, что сестра далеко не тот человек, от которого я смогу получить хороший совет по этому вопросу.

— Ну тогда не увольняйся, — пожимает она плечами. — Смирись и больше не опаздывай.

Такой ответ меня тоже не устраивает. Я жажду эмпатии и услышать, как я права в своей обиде на Карима.

— Не хочу увольняться, потому что мне нравится моя работа и у меня неплохо получается. Просто Карим взбесил.

— Ну а чего ты хотела? Это его ресторан, и, конечно, он против, чтобы его сотрудники опаздывали.

Теперь меня и Мила бесит. Она на чьей стороне вообще? То есть либо терпи, либо увольняйся? Других, менее радикальных предложений нет?

— Я хотела, чтобы он проявил больше понимания. Мы, в конце концов, не чужие люди друг другу. А он сказал, что стоит мне почувствовать свободу, как я сразу лезу на шею.

Мила издаёт хрюкающий звук и даже немного пускает чай носом.

— Это он точно подметил.

Я смотрю, как сестра давится смехом, и вдруг вспоминаю, как в школе мы катались по полу, грозясь придушить друг друга из-за свободной полки в шкафу. И это Мила будет говорить мне про сидение на шее? Да ей самой палец дай — оттяпает всё туловище.

— Ты на чьей стороне, а?

— Да на твоей, конечно. Говорю же: увольняйся и строй отношения с Каримычем, как тебе хочется. Он отличный парень, кстати.

— Так ты же его вместе со мной козлиной называла, — с подозрением щурюсь я.

— Это из духа сестринской солидарности. Так-то я тебя дурой считаю за то, что ты тогда копытами упёрлась и к нему не спустилась.

Не выдержав такой ремарки, я швыряю в Милу мокрым чайным пакетиком. Тоже мне, сестра называется! Приехала к ней за поддержкой, а узнала, что я, оказывается, дура.

— Эй, Васян! — предупредительно рявкает она и, оглядев коричневые брызги на скатерти, идёт за тряпкой. — Ещё раз так сделаешь — будешь мне всю кухню драить, поняла? Я генуборку вчера закончила.

И это говорит та, чьи грязные колготки две недели провисели на люстре.

Спустя полчаса с работы приезжает Сева. Сестра начинает с энтузиазмом разливать борщ и выкладывать на тарелку шубу, пока он рассказывает, что заключил какой-то крупный договор и что, в связи с этим, ему нужно будет на два дня уехать в командировку.

— Это же те самые, да?! Европейцы? — С восторженным визгом Мила повисает на нём со спины и звонко чмокает в щёку. — Ты ж мой добытчик любимый!

Поймав мой взгляд, поясняет:

— Контракт очень прибыльный. Сева же процент от сделки получает. И скорее всего, у него будет новое служебное авто.

Я киваю и утыкаюсь взглядом в развороченный пирог. Милу совсем не узнать, и дело не только в том, что она стала много готовить. Сейчас, глядя на неё, сложно поверить, что когда-то сестра напивалась до беспамятства и купалась голой в центральном фонтане. Сейчас она… жена.

26

Следующим утром я просыпаюсь в ещё более хреновом настроении, чем ложилась. Как-то всё сразу навалилось: неожиданно заботливая жена Мила, получившая чёрный пояс по приготовлению пирогов, молчащий телефон, на который за вечер не пришло ни звонка, ни СМС от Карима, и странное чувство одиночества при наличии вполне живой Тани, сладко сопящей в соседней комнате.