Эксельсиор. Вакуумный дебют.

— Возраст человека определяется не тем, сколько он прожил, а тем, сколько ему предстоит жить, чем больше осталось, тем он моложе. Старят не годы, а близость смерти, — глубоко заметила компаньонка, подливая всем кофе, — у вечности впереди вечность, в таком случае получается, она совсем девчонка!

— Ли, я не устану делать вам комплименты, но сегодня очередь Ника, — извиняющимся тоном оправдывался архитектор, — кстати, наш капитан скрывает режиссерский талант, бой был выстроен в модной ныне инверсивной драматургии. Сначала была впечатляющая кульминация, космос вспыхнул садом из тысяч огненных цветов, затем протяжная экспозиция, и лишь ближе к концу проявилась завязка в виде интриги из тайных торпед. По этому бою можно поставить потрясающий балет, я так и вижу, кружащие танцовщицы в белом, а между ними снуют балерины в чёрном латексе, у меня есть подходящий знакомый, Ник, вы же не против, мы укажем ваше авторство!

— А вот этого не стоит делать, — возразил офицер, — авторство не моё, такую же уловку использовал торпедный корвет полтора века тому назад, уж простите, я не помню название корвета и прочих подробностей, запомнил лишь общую схему боя. Когда я оценил нашу начальную диспозицию перед схваткой, сразу вспомнил тот случай, там ситуация была схожей.

— Не прибедняйтесь! Умелая авторская интерпретация, это один из столпов современного искусства, — авторитетно заявил титуляр, — отыщем имя и того капитана, так даже лучше, прямо вижу в титрах: «Балет основан на исторических событиях».

— Тогда я подумаю о вашем предложении, — иронично парировал Ник, допивая кофе, — а если у меня возникнут вопросы по авторскому праву, то через час у меня встреча с одним из опытнейших адвокатов Пояса!

* * *

На этот раз Ми·Тон был одет неформально, строгий костюм сменила тёмная водолазка, Ник всегда недоумевал, зачем землянам лезть в воду, одев свитер с длинными рукавами, это же неудобно. Вместе с костюмом исчезла прежняя чинность, адвокат преобразился и теперь располагал к себе.

— Спасибо Ник, что согласились встретиться наедине, — мягко поблагодарил Ми·Тон, — если ваш старший механик, тот, о ком я думаю, то его положение вам следует обсудить с диархом лично, не со мной. Сейчас же моя цель, проконсультировать вас об особенностях общения с верховным тавром, судя по всему вы неверно оцениваете ситуацию.

— Да, конечно, — рассеяно, ответил Ник, он был слегка обескуражен, дружеским, тоном адвоката, — мне немного неловко, — продолжил капитан, — ещё вчера мы были соперниками, и я вроде как расстроил вас…

— Не переживайте, — усмехнулся адвокат, — мои позиции изначально были слабы, я больше рассчитывал на вашу ошибку по неопытности, но когда вы появились с этим значком, я всё сразу понял — тонкий ход. В течение разбирательства я скорее изучал вас, чем пытался вытянуть слабое дело, — признался Ми. — Я из тех людей, которые обычно ворчат на молодое поколение, но вы заставили меня пересмотреть свои взгляды. Один успешный ход за другим: тонко подставили таврический крейсер в начале атаки, задействовали детский фильтр, чтобы сохранить доказательства (я редко веду детские дела, для меня этот трюк стал сюрпризом), затем без колебаний ввели в бой термоядерную боеголовку, а на разборе умело использовали слабости судьи. Теперь я вижу — растёт новое поколение, достойно растёт! Кстати, было очень мудро сосредоточить атаку на эсминце, не создавая прямой угрозы для жизни сына диарха, я оценил это.

Образ складывающийся из слов адвоката не совсем соответствовал тому, каким себя представлял Ник. «Люди ищут во мне нечто похожее на них, — помыслилось парню, — в свое время Эйфель видел во мне лунного элитария, а теперь адвокат находит что-то своё».

Впрочем, последние слова Ми·Тона особо удивили капитана:

— Вы хотите сказать, что капитан То·Ро — сын диарха Быка? Я этого не знал. К слову сказать, многие из моих успешных «ходов» сложились сами собою, без того умысла, который вы в них вкладываете.

— Естественно! Искусственное вымученное коварство слишком очевидно, другое дело — природное врождённое, которое складывается само собою, коварство, которое идёт не от рассудка, а от души, — заметил адвокат, — обычно люди видят в коварстве зло, но это не так, оно относительно. Для злого человека истинно добрые поступки кажутся коварными, обладающими своей, непостижимой ему, логикой. Не чурайтесь своего коварства, но вернёмся к нашему вопросу, — продолжил Ми·Тон деловым тоном, — из ваших слов, следует, что вы рассчитываете на переговоры с диархом, но это ошибка! Диарх не может вести переговоры с вами, это невозможно по протоколу.

— Как же так, зачем тогда приглашение, если не для обсуждения ситуации? — возразил капитан.