Экшн

— Какое там! У нее такая истерика была, что я думала — точно умом тронется. Все причитала: «вот тебе гений! Получила?».

— Что-то я не поняла. Алена злорадствовала что ли?

Светлана скрестила руки на груди и горячо запротестовала:

— Да бог с вами! Я так поняла, что восхищалась та дамочка своим ухажером. В чем-то там он был гениальным, по ее мнению, конечно же.

— Хм, — Василиса насторожилась, — это что же получается — убийца, возможно, был известным человеком. Может, ученый или артист. Как ты думаешь?

Светлана отложила вилку в сторону и отпила из бокала минералки.

— Вот только не ученый, — ответила она. — Мне так кажется.

— Почему? Гений как раз…

— Нет-нет, — перебила ее Светлана. — Я вспомнила: она еще говорила, что это будущая звезда. Как-то так…

— Ага, значит, это какой-нибудь певец, шоумен или еще что-то в этом роде.

— Ну да, — согласно кивнула Светлана. — Или киноактер.

Василиса сразу вспомнила про «звонок от Горчакова», из-за которого главный пришел в бешенство. Кто прикрывался именем режиссера? Похоже, что версия про артиста вполне заслуживает внимания.

— Скажи, в тот день, когда убили Алену, ты с ней разговаривала?

— Конечно. Я же к ней клиентов отправляла.

— Хорошо, значит, ты знаешь, кто к ней последним приходил, — спросила Василиса и невольно напряглась — вдруг риелторша сейчас узнает ее.

Светлана поморщилась.

— Это дохлый номер, — махнула она рукой. — Одна была наша давнишняя клиентка — Арсеньева Полина Викторовна, а вторая — придурковатого вида тетка. Но, хоть убей, не могла вспомнить фамилию. От стресса, наверное. Слава Богу, цепляться сильно ко мне из-за этого не стали. Ведь документы я не проверяла, а назваться можно кем хочешь.

— Это точно…

* * *

Не доезжая до редакции, Василиса притормозила на ближайшей стоянке. Вскоре из-за угла показалась фигура Крюкова. Она решила поговорить с ним здесь, не привлекая внимания бывших сослуживцев.

К тому же отвечать на вопросы «что да как» вовсе не входило в ее планы.

— Василиса Игоревна, я очень рад вас видеть! — Фотокор сел рядом на пассажирское сиденье.

— Я тоже, — улыбнулась Василиса. От Крюкова веяло беззаботностью и спокойствием.

— Ты хорошо выглядишь. Как здоровье? — спросила она.

— Здоровье? — удивился он. — Это ты про что?

— Значит, все в порядке, — рассмеялась она. — Когда я покидала в последний раз редакцию, ты жаловался на шефа, что поболеть не дает.

— В наше время болеть нельзя, сама понимаешь. Раз шеф недоволен — изволь выздоравливать. Ты, кстати, из-за него что ли не зашла в редакцию? Посидели бы в цивильной обстановке, кофейку бы тебе приготовил.

— Кофеек — это хорошо, ты в этом деле мастер. Только не хочется мне там появляться, поверь. И даже причину точно сформулировать не могу, но ноги не идут туда.

— Ясненько, — сказал Крюков и, как показалось Василисе, облегченно вздохнул. — Ты знаешь, — он повернулся всем телом к ней и посмотрел в глаза, — я только теперь, когда ты ушла из газеты, понял, насколько мне тебя не хватает…

Василиса замерла, даже дышать перестала. Такого поворота разговора она никак не ожидала. Когда-то, лет пять назад, они пытались построить отношения, но ничего не вышло: дальше легкого флирта дело не пошло, Василисе встретился Рудольф и с Крюковым в одночасье все рассыпалось.

— Женя, — спустя минуту молчания, тихо произнесла она, — ты что, до сих пор ни в кого не влюбился? Столько лет прошло…

— Я пытался. Честно тебе говорю. Но каждая встреча приносила только разочарование. Я не мог найти этому причину, а теперь — знаю. Мне необходимо, чтобы ты была рядом каждый день. Раньше я думал, что мне нравится моя работа, а теперь я понял, что мне нравится что-то делать с тобой вместе. И не важно, ссорились мы или радовались удачно сделанному материалу, главное, чтобы видеть тебя. Понимаешь?

Василиса молчала. Она не знала, что сказать. Не потому, что надо вежливо отказать Жене. Нет, в действительности ей было очень приятно услышать такие слова от мужчины, ей давно уже никто ничего подобного не говорил. Только в данный момент в ее запуганной и измученной неприятностями душе не было даже укромного уголочка для подобных чувств.

Тишину нарушил сам Крюков.

— Так, с лирикой перебор вышел, сам вижу, не подсказывай, — он коротко коснулся ее плеча. — Рассказывай, что привело тебя ко мне. Только не ври, что сильно соскучилась!

Василиса от души рассмеялась. Она была благодарна ему за такое разрешение ситуации.

— Да ладно, Крюков, я, правда, рада тебя видеть. Хотелось узнать, что у вас там новенького, как дела идут. К кому мне с этими вопросами обратиться? К самому близкому человеку.

— То бишь, ко мне, — продолжил Крюков.

— Вот именно, — подтвердила Василиса и почувствовала некоторую неловкость.

— Ладно, лицедейка, не напрягайся, — успокоил он ее. — Дела в конторе идут тихой сапой, все ждем, когда ваша светлость вернется из ссылки.

— Так уж и все?

— Во всяком случае, я — точно, и что-то мне подсказывает — шеф тоже. А это, как ты понимаешь, 99, 9 %. Разве мало?

— Это даже слишком. Только с чего ты взял, что меня ждет шеф? Как говорится, умерла и умерла.