Экскалибур

– Скажи Мерлину, – велел я, – что лорд Дерфель принес ему последнее из Сокровищ. – Я постарался произнести эти слова сколь можно более торжественно, но на черных щитов впечатления, похоже, не произвел. Тот, что помоложе, ушел наверх сообщить кому следует; тот, что постарше, добродушный рубаха-парень – ну да копейщики Энгуса в большинстве своем таковы! – разговорился со мной. Черные щиты пришли из Деметии, королевства, что Энгус основал на западном побережье Британии, но ирландские копейщики Энгуса, пусть и захватчики, не внушали такой ненависти, как саксы. Ирландцы сражались с нами, воровали наше добро, обращали нас в рабство, они присвоили нашу землю, но они говорили на языке, схожем с нашим, их боги были и нашими богами, и, когда они с нами не воевали, они легко уживались с местными бриттами. Некоторые, вот, например, тот же Энгус, ныне вообще больше смахивали на бриттов, нежели на ирландцев: не его ли родная Ирландия всегда гордилась тем, что римляне ее так и не захватили, а теперь вот приняла религию, принесенную римлянами! Ирландцы обратились в христианство, хотя владыки из-за моря – ирландские короли вроде Энгуса, захватившие земли в Британии, – по-прежнему держались старых богов. Будущей весной, ежели только обряды Мерлина не призовут богов нам на помощь, эти черные щиты, конечно же, станут сражаться за Британию против саксов, подумал я про себя.

Спустился мне навстречу не кто иной, как юный принц Гавейн. Он гордо прошествовал вниз по тропе в своих выбеленных известкой доспехах, хотя, надо признать, великолепие его малость подпортилось – он поскользнулся в луже и несколько ярдов проехался на заднице.

– Лорд Дерфель! – закричал он, неуклюже поднимаясь на ноги. – Лорд Дерфель! Сюда, сюда! Добро пожаловать! – Я направился к нему – и Гавейн просиял широкой улыбкой. – Ну разве не потрясающе? – спросил он.

– Еще не знаю, о принц.

– Победа! – ликовал он, осторожно обходя слякотное место, на котором поскользнулся прежде. – Великий труд! Помолимся же, чтобы труд этот не пропал втуне.

– Вся Британия о том молится, кроме разве христиан, – проговорил я.

– Спустя три дня, лорд Дерфель, в Британии не останется более христиан, – заверил он меня, – ибо к тому времени все узрят истинных богов. Если, конечно, дождь не пойдет, – встревоженно добавил Гавейн. Он поглядел на небо, на зловещие тучи, и чуть не расплакался.

– Дождь? – не понял я.

– Или, может, это тучи заслонят от нас богов. Дождь или тучи, я толком не понял, а Мерлин злится. Он ничего не объясняет, но думается, это дождь нам враждебен, или, может, все-таки туча… – Он помолчал с разнесчастным видом. – Или и то и другое. Я спросил Нимуэ, да только она меня не жалует, – убито признался Гавейн, – так что я не знаю доподлинно, но прошу богов о ясном небе. А последнее время все пасмурно, тучи идут и идут; небось это христиане молятся о дожде. А ты правда привез Экскалибур?

Я развернул ткань, извлек на свет меч в ножнах и повернул его рукоятью к Гавейну. В первое мгновение юноша не решался дотронуться до клинка, затем робко протянул руку и извлек Экскалибур из ножен. Благоговейно полюбовался клинком, коснулся пальцем выгравированных завитков и вырезанных по стали драконов.

– Сделан в Ином мире – самим Гофанноном, – потрясенно выдохнул он.

– Скорее откован в Ирландии, – немилосердно поправил я. При виде юношеского простодушия Гавейна меня отчего-то так и подмывало развеять эту благочестивую наивность.

– Нет, господин, – очень серьезно заверил он, – меч сделан в Ином мире. – И он почтительно вернул мне Экскалибур. – Пойдем, господин, – позвал Гавейн, увлекая меня за собой, но вновь поскользнулся в грязи и отчаянно замахал руками, пытаясь не упасть. Его белый доспех, такой впечатляющий на расстоянии, изрядно облез, и поблек, и заляпался грязью, но сам Гавейн обладал несокрушимой уверенностью в себе – она-то и спасала положение, в противном случае юнец смотрелся бы просто смехотворно. Его длинные золотые волосы, небрежно заплетенные в косу, падали до поясницы. Мы уже вступили во входной коридор, петляющий между высокими земляными валами. Я между делом спросил Гавейна, как он познакомился с Мерлином.

– О, я знаю Мерлина всю жизнь! – радостно заверил принц. – Он, видишь ли, приезжал ко двору моего отца, хотя в последнее время не так уж и часто, но, когда я был ребенком, он там жил постоянно. Он был моим наставником.

– Твоим наставником? – изумленно произнес я. Я и впрямь удивился не на шутку: Мерлин ни словом не упоминал при мне ни про какого Гавейна, ну да старик всегда отличался скрытностью.

– Не грамоте обучал, нет, – уточнил Гавейн, – буквам меня женщины учили. Нет, Мерлин открыл мне мою судьбу. – Юноша смущенно улыбнулся. – Научил хранить себя в чистоте.

– В чистоте! – Я с любопытством воззрился на него. – Что, никаких женщин?

– Ни одной, господин, – простодушно признался он. – Так велит Мерлин. Во всяком случае, не сейчас; потом-то конечно. – Голос его прервался – и юноша залился краской.

– Вот уж не дивлюсь я, что ты молишься о ясном небе, – хмыкнул я.