Эксклюзивный грех

И в этот момент Дима увидел, как окошко автомобиля открывается и из него начинает высовываться длинный черный предмет. Еще не успев осознать, что происходит, он толкнул Надю влево, к домам – и сам бросился за ней, дальше от поребрика. Краем глаза он видел, как машина придвигается все ближе навстречу к ним, а предмет, высовывающийся из ее окна все дальше, есть не что иное, как дуло автомата. Впереди слева перед ними чернела прямоугольная дыра подворотни. Дима бросился туда, внутрь, в нее. Он осознавал, что тащит за собой Надю, что его левая рука яростно стискивает ее ладошку, что в глазах ее – испуг и немой вопрос. Они вбежали в подворотню. Дима не видел теперь приближение страшной машины, однако затылком, загривком, похолодевшей кожей чувствовал, что она, надвигаясь, тоже вот-вот достигнет спасительного для них отверстия. Впереди перед ним и Надей был чужой двор, там горели огни во многих квартирах, косо светил одинокий фонарь – но туда, во двор, еще надо было успеть добежать, забежать. Третий шаг – прыжок по подворотне, четвертый, пятый… Надя рядом с ним – она понимает, что что-то происходит, но не понимает – что. И вот на исходе пятого шага, когда до спасительного поворота из подворотни внутрь двора оставалось полтора-два метра, Дима вдруг понял: вот, сейчас!.. Сейчас машина убийц поравнялась с подворотней. Сейчас из нее начнут стрелять. И он бросился плашмя вниз, и Надю дернул вниз, на грязный асфальт, и постарался упасть так, чтобы прикрыть ее своим телом. Он рухнул, прикрывая ее левой рукой, плечом. И в тот же момент раздался сухой перестук выстрелов: та-та-та. Стреляли в спину, заранее изготовившись, но теперь – растерянно и почти наугад. Пули прошли мимо них, выше. Одна дзенькнула по кирпичной стене подворотни, отрикошетила, просвистела где-то рядом с лицом. Дима оглянулся: в белом проеме подворотни была видна улица и дом напротив, однако не видно было машины. Вероятно, люди в ней, растерявшись от их с Надей исчезновения, проскочили пару метров мимо. И тогда Дима вскочил, рывком поднял на ноги Надю и бросился бежать дальше во двор. Левой рукой он по-прежнему сжимал ее ладонь, а правой – сумку с мамиными дневниками и диктофоном, и, видимо, сжимал кисти так судорожно, что не чувствовал ни своих, ни Надиных пальцев, ни ручку сумки.

Они вбежали из подворотни внутрь двора и резко завернули за угол, направо. Здесь было куда светлее: фонарь и многочисленные окна за занавесочками освещали тускло-желтым весь двор-колодец. Двор не был проходным. Но Дима помнил его. Здесь он бессчетное число раз играл в прятки или спрямлял дорогу по пути из школы. Прямо перед ними, на расстоянии метров десяти, имелась каменная стена. Она была чуть выше человеческого роста: метра два вышиной. Но добрые люди положили у ее основания пару бетонных блоков: получились будто ступеньки. Благодаря им через стенку можно было перелезть. А дальше, за стеною – Дима помнил это, – начинались проходные дворы.

Дима бросился к стене. В руке он по-прежнему сжимал ладонь Нади, и она покорно и доверчиво бежала рядом с ним. Он считал шаги и видел, как приближается каменная перегородка, и в то же время кожей, затылком чувствовал, что делают в данный момент убийцы: словно внутренний метроном отсчитывал оставшееся им с Надей время.

Вот машина бандитов остановилась на Кузнечном, чуть проскочив подворотню…

Им с Надей оставалось пять шагов до спасительной стены…

Вот убийца выпрыгнул из “девятки”, автомат он держит в руке, опустив. Бросился к той подворотне, в которой они скрылись, откуда только что вбежали во двор…

Им с Надей остается три шага до кладки…

Вот убийца вбежал внутрь подворотни – они достигли стены, Дима помог Наде взобраться на ступеньки, она подняла руки и схватилась за кирпичный верх… Убийца бежит по подворотне… Дима изо всех сил толкнул Надю вверх, и она туловищем навалилась на верх стенки… Вот она неловко перекинула ногу… Исчезла за стеной, упала… А убийца, Дима чувствовал спиной, уже здесь, во дворе. Вот он ищет их глазами… Дима перебросил сумку на верх стенки, схватился за влажный камень, подтянулся на руках… И почувствовал: убийца увидел его у стенки – его незащищенную, ничем не прикрытую спину… Сейчас поднимет автомат, прицелится… Дима перебросил через стену правую ногу… Оседлал ее… Перекинул левую ногу… Он кожей чувствовал: сейчас, через долю секунды, в него станут стрелять… Дима оттолкнулся от стены и полетел вниз, в глубь второго, темного двора, где уже белело устремленное к нему напряженное, испуганное Надино лицо… И в этот самый момент раздался громкий, отраженный всем двором-колодцем, гулкий звук выстрелов – и одновременно звонкие шлепки пуль о стену, через которую они только что перелезли.

Дима едва удержался на ногах – так сильно он оттолкнулся от стены, когда прыгал вниз, спасаясь от пуль. Боль пронзила левую ногу. Подвернул?.. Он снова схватил Надю за руку и бросился вперед – туда, где серела еще одна подворотня. Этот двор был проходным, за ним еще один двор – а там широкая, полная прохожих, авто и трамваев Лиговка.