Экскурсия на Ивана Купала (СИ)

  Наконец, все были готовы, и шумною толпой двинулись к лесу, до которого было рукой подать. Девушки затянули какую-то старинную весёлую песню, половину слов которой Николай не понимал. Парни подхватили, и скоро мелодия лилась над полем и рекой на несколько голосов, и даже птицы с насекомыми как будто заслушались и не подавали голос. Только неприятный турист с новой сигаретой беспрерывно пытался с кем-то болтать, нарушая очарование природы и старины. Он говорил о том, что ужин, конечно, был сытный, и фольклорная программа присутствует, да и девицы хороши, но пока что, дескать, ничего особенного и заплаченных денег не стоит. Чтобы не слушать его трескотню и не вдыхать табачный дым напополам с алкогольными парами, Николай совершил сложный манёвр, после чего оказался достаточно далеко от болтуна.

  Эту своеобразную экскурсию он купил, когда искал в турфирме чего-то необычного, но недолгого. Когда ему предложили ехать в какое-то дальнее село, чтобы в ночь на Ивана Купала разыскивать зацветший папоротник, Николай сначала просто рассмеялся. Но менеджер так вдохновенно расписывала это новое предложение, что трудно было не поддаться её уговорам. Тем более, что программа вечера и даже само название вызывали в памяти любимые, хотя и давно не читанные книги. Несмотря на свой сугубо практический бизнес, Николай в душе оставался романтиком.

  Он не прогадал. Уже на подъезде к деревне, когда пришлось пересесть из комфортабельного микроавтобуса в видавший виды уазик, ему почудилось, будто он попал на несколько столетий назад. А когда машина, высадив пассажиров, запрыгала на ухабах назад, в сторону цивилизации, это ощущение многократно усилилось. Особенно когда выяснилось, что мобильной связи здесь нет, да и про обычную-то старуха, встречавшая экскурсантов, побормотала что-то неопределённое. В просторной, чистой хате, куда привели гостей, не было ни следа электричества или газа. А если добавить к этому наряды и говор местных жителей или тех, кто их изображал, погружение в прошлое было полным.

  Потом был приготовленный в печи сытный ужин, обильно приправленный горилкой и какими-то ароматными настойками, за которым бабка и ещё несколько стариков, все как один с длинными, седыми усами рассказывали на своём не до конца понятном наречии какие-то страшные истории о чертях, ведьмах, русалках и прочей нечисти. В другой обстановке такие рассказы показались бы обычным фольклором, старинными страшилками, которыми теперь не испугаешь и ребёнка. Но сейчас, в надвигающихся сумерках, под лай и вой деревенских псов, впечатлительного Николая иногда продирал по коже мороз. Его сосед же только пьянел, икал, подавал идиотские реплики, казавшиеся ему верхом остроумия и сам же громко и смачно ржал над ними. Он вообще относился к местным снисходительно, то ли как к артистам, которым "уплочено", то ли как к отсталым дикарям.

  И вот, теперь, наконец, начиналось то, ради чего, собственно, они и проделали этот путь. Наверное, кто-то из молодых людей, парубков - вспомнил Николай старинное слово, заранее пошёл вперёд, чтобы развести на опушке костёр; уж больно скоро тот разгорелся. И это был не аккуратный туристический костерок, а большой огонь, буйно рвавшийся к лунному небу и озарявший лица собравшихся причудливыми красноватыми отблесками.

  Девушки и парни завели вокруг костра хоровод под новую песню, в слова которой Николай даже не пытался вслушиваться. Он просто внимал простой, напевной мелодии, которая, вкупе с весёлым огнём, ввергала его в какое-то восторженное состояние. Ему сейчас очень хотелось присоединиться к поющим и танцующим, но сделать это отчего-то было неловко. Его сосед, развалившись на траве, отпускал очередные скептические замечания.

  Неожиданно хоровод разомкнулся, и та самая девушка с озорными глазами вдруг протянула Николаю руку, приглашая его вступить в круг. При свете костра глаза её казались совсем бездонными и отливали каким-то нездешним светом, которому нельзя было подобрать названия. Отбросив смущение, Николай принял приглашение, чем вызвал новую порцию веселья у курильщика, отказавшегося присоединиться к забаве. Сначала ему казалось, что танцует он нелепо, словно подвыпивший посетитель ресторана среди профессиональных артистов, но через пару минуту смущение куда-то ушло, движения сделались свободными и естественными, и Николай с удивлением заметил, что поёт вместе со всеми. Слова старой языческой песни всплыли откуда-то из глубин памяти, хотя он и не помнил, чтобы когда-нибудь слышал их раньше. Лицо горело, то ли от огненного жара, то ли от странного возбуждения. Он то смотрел сквозь костёр на молодые весёлые лица, то поднимал глаза к луне и растворялся в этой необычной, но отчего-то казавшейся такой знакомой обстановке.