Экскурсия в прошлое

Павел Самойлович подошёл к мячу, поправил его, сделал два шага назад к стене, и, как бы разбежавшись, ударил!!! В следующий момент произошло то, чего никто никак не ожидал. Мяч, направленный верной ногой, угодил прямёхонько в электронные часы. Звон разбитого дорогого стекла возвестил о более чем снайперском ударе.

— Чёрт, — выругался Павел Самойлович, и направился к двери. — Сейчас уберу.

Он вышел. Потом вернулся с веником и совком, немного покряхтел, и снова вышел. Только после этого в зале раздался вздох потрясённых учеников. За такие часы по головке не погладят…

Некоторое время в зале продолжала висеть напряжённая тишина. Каждый боялся её нарушить. И тут Андрей опомнился, схватил мяч, установил его на одиннадцатиметровую отметку, сделал два шага назад и, подражая учителю физкультуры с воплем «Учись, сынок, как надо бить», врезал по мячу.

В эту самую секунду дверь зала распахнулась, и вошёл Павел Самойлович. Раздался звонкий шлепок, а за ним глухой звон разбитого стекла.

— Вот это удар! — Не удержавшись, заорал Васька. — Пеле и рядом не стоял!

Оглушённый, прилетевшей плюхой, оставшийся без очков, Павел Самойлович стоял и хлопал глазами, не понимая, кто посмел его ударить? И почему дико хохочет класс.

Но это случилось много позже, а тогда!.. В далёких шестидесятых всё было несколько иначе.

— А лыжная база у ЖБИ была палочкой выручалочкой перед уроками физры, всегда можно было взять там лыжи… Бегали туда постоянно… А в двадцать шестой лыжи не приходилось таскать за собой, они хранились в спортзале… И лыжи, и ботинки… Для нас, перешедших из второй, это было в новинку…

• Наш физкультурный зал по всей вероятности был невелик. Конечно, мне тогдашнему маленькому он казался просто громадным. Однако на самом деле всё было не так радужно. Переодевались мы после урока в классе. Где это же делали девочки, не помню. Но скорее всего они переодевались первыми, а мы ждали под дверью. Потом менялись местами. И вот однажды пока я возился со своим одноклассником, выясняя очередные отношения вблизи доски, на камчатке что-то случилось. Мы прервались, и моему взору предстала жуткая картина. Некто Шелков или Шёлков (фамилии не помню, кстати, как и имени хоть и крутится в памяти Саша, но не уверен) обыкновенным шарфом душил Бубликова. Не утверждаю, что это была настоящая фамилия, скорее прозвище. Возможно, это был Олег Баранов; очень похоже на то… Самое удивительное во всём этом было то, что Бубликов не сопротивлялся, создавалось ощущение, что он сам об этом попросил Шелкового. Тот аккуратно, не спеша затягивал шарф всё сильнее и сильнее, толи о чём-то спрашивая, толи что-то приговаривая. Глаза Бубликова закатились, лицо побелело, голова откинулась назад. Что произошло дальше, не помню. В памяти сохранилось лишь лицо Бубликова в окне, которого отпустили с уроков. С тех пор ни Шелкового, ни Бубликова я никогда в жизни не видел. В класс они больше не приходили.

Берегись, танк!

— А кто помнит, как делали из белой лапши электропровода и пластилина для центровки, типа саночек, модели современных «Дрегстеров». Это я сейчас так их называю. Прокладывали трассы на склонах дворовых сугробов, и гоняли их на спуск на время? Причём, соревновались дворами, у кого сложнее трасса, и быстрее съедет?

— Конечно, помню такие гонки!!! У меня одна из моделей была сделана на базе какого-то танка…

— Хоккей во дворах. Двор на двор. Улица Шахтёрская Набережная возле реки… Катания вниз к реке, на чём придётся… Морозы… Особенный запах тундры весной и осенью… Димитрова её девятиэтажка называемая «пентагоном»… Да всё и не перечислишь. Остаётся только память…

— А про пограничную часть ни кто не помнит, которая была в конце Орджоникидзе. Мы с утра специально вставали, чтобы с погранцами на зарядку бегать. Они по району бегали, и мы с ними, мелюзга дворовая. Они нам карды дарили. А в овраге у них было стрельбище, и мы туда ходили собирать гильзы.