Экслибрис

Я ожидал известий от месье Гримо, моего посредника в Париже, которому было поручено купить для меня экземпляр «Одиссеи», изданной Виньо. Правда, я сразу заметил, что на этом перевязанном бечевкой и запечатанном печатью письме стоял не красный штамп иностранного отдела, а зеленый — используемый для внутренней почты. Это было необычно: местная почта поступала на Почтовый двор по понедельникам, средам и пятницам, а это письмо почему-то прибыло во вторник. В тот момент, однако, я не придал значения этой странности. Почтовый двор, как и все в стране, переживал перетряску. Уже многие старые почтмейстеры — самые старательные шпионы Кромвеля, если верить слухам, — остались без места, а генерального почтмейстера, Джона Терлоу, упекли в Тауэр.

Я повертел письмо в руках. В правом верхнем углу стоял штамп с датой — «1-е июля», то есть письмо прибыло на Главный почтовый двор два дня назад. Мое имя и адрес были написаны на конверте наклонным, торопливым почерком. В одних местах буквы казались слишком жирными, а в других — тонкими, словно чернила загустели от старости, а гусиное перо плохо заточили или оно основательно износилось. Продолговатую печать на обратной стороне письма, сделанную перстнем-печаткой, украшал герб легендарного Марчмонта. Я разрезал ножичком обтрепавшуюся бечевку, сломал печать, надавив на нее большим пальцем, и развернул письмо.

У меня до сих пор сохранилось это странное письмо-приглашение — первый из многих текстов, которые привели меня к вечно ускользающей личности сэра Амброза Плессингтона, и я воспроизвожу его здесь слово в слово.

28 июня

Понтифик-Холл

Крэмптон-Магна

Графство Дорсетшир

Милостивый государь,

прошу Вас не счесть за дерзость, что незнакомая дама обращается к Вам с просьбой, которая Вам, без сомнения, покажется странной; но я вынуждена поступать сообразно обстоятельствам. Печальные заботы, о коих я говорю, суть неотложного свойства, но я полагаю, Вы в немалой степени поможете мне их уладить. Я не дерзну вдаваться в подробности, пока не уверюсь в вашей личной заинтересованности — до тех пор же я, к сожалению, должна всецело полагаться на Ваше честное слово.

Я прошу Вас приехать в Понтифик-Холл так быстро, как только возможно. Карета, каковой будет править мистер Финеас Гринлиф, будет ждать Вас 5 июля в восемь утра на Хай-Холборне [9] под вывеской «Три голубя». Вам совершенно нечего опасаться этой поездки, которая, я обещаю, окажется достойной затраченных Вами сил и времени.

На этом я вынуждена закончить, милостивый государь, заверив Вас в моей искренней признательности.

Всегда к вашим услугам,

Алетия Грейторекс.

Постскриптум: Пусть следующий совет послужит Вам предостережением: не говорите никому, что Вы получили это письмо, и не раскрывайте места и цели Вашего путешествия.