Экслибрис

– Вполне справедливо, – Биддульф пожал плечами и помолчал, сплюнув очередную порцию табачной слюны с быстротой гренландского кита, выпускающего фонтан воды. – И на корме, его корабля, конечно, такой шлюп имелся. Но зато у него не было многого другого. Понимаете, другие корабли были гружены кроме бочек с водой и солониной всевозможным изыскательским оборудованием. Киркомотыгами, лопатами, носилками, тачками и запасами ртути. Эти счета и контракты скапливались на моем столе. А вдобавок к ним – договоры с солдатами и членами команды, по большей части, надо сказать, негодяями, от которых так и несло то ли тюрьмой, то ли публичным домом, поскольку лучшие моряки Лондона и Плимута отказались участвовать в этой безумной затее.

– Но «Филип Сидни»?..

Итак, вот что казалось самым странным. По словам Биддульфа, «Филип Сидни» не взял на борт никакого исследовательского оборудования, никаких землекопных инструментов – ничего в таком роде. В министерство не поступило никаких документов на сей счет. Никаких скрепленных печатями договоров, прошедших через руки помощника делопроизводителя. Только солдаты и оружие, причем оружие закупалось, а солдаты нанимались, как показалось молодому Биддульфу, под строжайшим секретом. Заказывали для «Сидни» и другие вещи – пачки бумаги, столы и приборы, – хотя он не мог толком сказать, для чего точно. Он отговорился тем, что не разбирается в подобных делах. Но при строительстве и снаряжении «Филипа Сидни» использовались всевозможные сложные чертежи и таблицы для математических вычислений. Знаменательно для тех времен, добавил он. Где-то в министерстве хранилась книга под длиннющим названием «Секретные изобретения, полезные и необходимые в сии дни для защиты сего острова и противостояния чужестранцам, врагам истинной Господней веры и религии». Его автором, сообщил он, был один шотландец, Джон Нейпир.

– Едва ли вы, мистер Инчболд, найдете эту книгу на ваших полках или в любом другом подобном магазине – именно поэтому… Это документ конфиденциальный. И вообще было напечатано очень мало экземпляров.

– Джон Нейпир? Боюсь, вы запутали меня. Разве он был не математиком?

Все верно, согласился Биддульф. Разносторонне образованный и талантливый ученый, Нейпир первым среди математиков сделал величайшее изобретение: логарифмы. В те дни, по словам Биддульфа, открывались целые новые миры, не только Америка и южные моря, – в математике и астрономии тоже. Такие люди, как Галилей и Кеплер, исследовали небеса – так же как Магеллан и Дрейк когда-то исследовали океаны. Благодаря своему телескопу Галилей в 1610 году впервые увидел спутник Юпитера. К 1612 году Кеплер насчитал 1001 звезду, на 200 с лишним штук больше, чем Тихо Браге. Несколькими годами раньше Кеплер, стойкий протестант, прервал свои астрономические наблюдения, чтобы вычислить для сэра Уолтера Рэли, как лучше расположить пушечные ядра на батарейной палубе. Эта новая наука, пояснил Биддульф, стала развиваться как раз с началом географических открытий и войн – войн за золото и войн религиозных. Математики и астрономы состояли на службе у королей и императоров. В Шотландии, которая страшилась новой испанской армады, очередного вторжения католиков на остров, Нейпир придумал сложную систему «тайных изобретений», и в их числе – гигантское зеркало, которое поджигало бы вражеские корабли в канале солнечным жаром. Его логарифмы вскоре применил в навигационном деле Эдвард Райт, ученый из Кембриджа, автор книги «Обнаружение и исправление навигационных ошибок».

– Война стала сложнейшим искусством, – пояснил Биддульф, – использующим таинственные логарифмические значки и хитроумные геометрические построения. То же самое произошло с навигацией. Фрэнсис Бэкон придумал, как увеличить водоизмещение торговых судов до тысячи ста тонн, с килем ста пятнадцати футов в длину, а гротом – семидесяти пяти футов в ширину. А еще он проводил опыты – как лучше разместить и поставить паруса, чтобы океанские путешествия были не так долги. Поговаривали даже, будто сам Бэкон и спроектировал «Сидни», что, насколько я знаю, могло быть правдой. Как большинство людей в те дни, он пресмыкался перед Вильерсом. Если бы Вильерсу нужен был корабль, то Бэкон, конечно, его бы спроектировал. Вильерсу приглянулся его дом на Стрэнде, Йорк-хаус, и Бэкон тут же продал ему свое владение. Именно там Вильерс собирался держать книги и картины, которые он начал коллекционировать.

– Так к чему же вы клоните? – умудрился я вставить слово. – Что на «Филипе Сидни» установили… ну даже не знаю… одно из гигантских зеркал Нейпира?

Я начал подумывать, уж не ослабел ли и правда ум Биддульфа. Но потом вспомнил, что «Навигационные ошибки» Эдварда Райта также числились в списке пропавших из Понтифик-Холла книг – это был один из тех томов, что исчезли из библиотеки вместе с «Лабиринтом мира».

– Разумеется, нет, – спокойно ответил он. – Я просто пояснял вам, что «Филип Сидни», судя по всему, снаряжали для целей, отличных от поисков золота на Ориноко.

– И сие означает?..