Эксмо! ещё эксмо?

-Ну что. паскуда, припасли по мою душу что-нибудь новенькое?

Естественно! Лишение на два года права работать в советской печати с формулировкой "за неуправляемость". Так что если дома затеет Моралевич написать на стенке в туалете некое трехбуквие - пожалуйста, но в общественное туалете, где это могут прочитать сотни людей - это уже наказуемое тиражирование. Так что намотайте себе на ус все прочие сотрудники журнала: так поступает партия с неуправляемыми. Поэтому всем быть тише воды, ниже травы, на уровне дрессированных енотов-полоскунов и морских свинок.

А после этих двух лет состоялась знаменательная редколлегия по окончательному изгнанию из "Крокодила" А.Моралевича. Та самая, на которой при всеобщем "за" отказались голосовать Б.Ефимов и А.Крылов. И, драгоценные антологисты "ЭКСМО", что сделал фельетонист? А написал кратенькое письмо в ЦК КПСС: "По настоянию Агитпропа ЦК КПСС, без предъявления каких-либо обвинений - редакторатом, редколлегией и партбюро журнала (за двумя исключениями) был поставлен вопрос о моем немедленном увольнении из журнала. Настояния Агитпропа ЦК КПСС считаю для себя недостаточными. В случае же, если это точка зрения Секретариата ЦК КПСС - я тотчас без объяснения причин покину как журнал, так и отечественную журналистику".

И уже через два дня меня настиг истерический телефонный звонок.

-Как вы осмеливаетесь, - голосил в трубку мой персональный инквизитор, инспектор Агитпропа А.И.Лисин, - отправлять такие письма руководству партии? Мы сурово накажем Дубровина за спекуляции именем ЦК! А вы будете наказаны в случае снижения творческой активности!

-Принял как руководство к действию, Александр Иванович. Разрешите откланяться.

Но вовсе не с этих приснопамятных дней, дорогие историографы "Крокодила" (всех времен и народов) началась агония журнала.

Ах, Уильям Фолкнер и гениальный его рассказ "Красные листья", где отображены два индейских предводителя, Мокетуббе и Иккемотуббе! Тучные, заплывшие салом и остолбенелые.

Точно таким, бездарным напрочь и вдрызг, трусливым и опустившимся был возглавитель "Крокодила" Дубровин (в антологии представлен и дружеским шаржем, и графоманским текстиком). Мужчина с лицом цвета самца нерестящейся горбуши: смесь лилового, багрового и серо-буро-малинового. Видно,

никогда он не смотрел в окуляр электронного микроскопа, что бывает со слизистой оболочкой желудка, если бессистемно вливать туда декалитры водки. И что уж там: я, злой человек, не пожалел любимую мною книгу о Швейке и преподнес её Дубровину, отчеркнув жирно слова, обращенные к подпоручику Дубу:"Пить вы не умеете - а пьете!"

Но, как говорят в России - "дурак-дурак, а хитрый!".Разрушаясь телесно, но не нравственно, ибо нельзя разрушиться тому, чего нет, отдавая себе отчет, что превратил журнал в выгребную яму и теперь уже над его головой сгустились грозные тучи - Дубровин придумал гениальный ход во спасение. Он затеял написание биографии Генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева!

Ах, благостные нынешние времена! Вот тихой сапой подкатывается историк Рой Медведев (про которого истинный гражданин России Амальрик так и не успел выяснить, историк это в ранге подполковника или выше?), подкатывается и с ходу наварганивает пока еще не девятиптих, а всего только двуптих о житиях В.Путина. Ну, не в той еще серии "Жизнь замечательных людей" (дойдет и до этого), а пока в какой-то серии то ли сногсшибательных, то ли опупительных и обворожительных людей.

Не подкачал и путинский Лонгфелло с НТВ В.Соловьев, только что разразившись гроссбухом о том, что не "Пушкин - наше всё!", а Путин - наше все, благо в двухвековом слогане в слове "Пушкин" всего-то две буквы надо заменить на одну.

Свободища печати! Торжествище демократии!

А в былые времена?

Да, замельтешили в редакции многозначительные насупленные и подпитанные средствами редакции люди, которые грянули на Ставрополье: а где тот комбайн, на котором перевыполнял нормы вдохновенный комсомолист Мишанька Горбачев? Вот к этому мотовилу он, пренебрегши обедом, прислонялся, вчитываясь в труд "Как нам реорганизовать РАБКРИН" и "Империализм и эмпириокритицизм"? Вот этот колосок осота, одновременно борясь с сорняками на полях, Мишанька использовал как книжную закладку (ведь никогда не брал он для этого пшеничные колоски, чтобы до зернышка весь урожай попал в закрома родины?

Буря негодований и гневов произошла после этого в ЦК КПСС. Что происходит, товарищи? А прошел ли этот Дубровин согласования для сочинения биографии вождя через все инстанции ЦК, вплоть до Политбюро? Видеть его здесь не видели. Так что показать наглецу не только Кузькину мать, но и Кузьку в натуральную величину, и детей его, и вола его, и осла его!

Испепелительна была молния и оглушителен гром. И доподлинно известно, что ЦК поставил перед Дубровиным вилку: или добровольно и немедля выметаешься с должности и тогда ЦК подумает о твоем дальнейшем трудоустройстве, или…