Живот Мэри пока был не так заметен, как у Джул. Подходил восьмой месяц беременности, а они не могли определиться, где рожать. В какой стране и в каком городе осесть хотя бы на год.
Джул хотела остаться здесь, в Испании. Здесь же хотела остаться и Мэри. Этан просто не реагировал на эти обсуждения при жене, а после красочно матерился.
Оба наблюдали за женами. За их неспешной прогулкой, загребая ногами песок и воду.
Когда они покинули Эксмур, Джул долго переживала. Боялась, что их найдут. Она слышала тот разговор в коридоре, испугалась и начала постоянно оглядываться, смотреть по сторонам.
Это прошло, но Мэлл лишь сильнее возненавидел отца и конвейер, потому что
Мэлл всегда находился рядом и поводов бояться не осталось.
Марк сообщил, когда убрал Томмиерса. Проблема исчезла.
Этан жалел, что так же нельзя расправиться с отцом Мэри. Тот несколько раз пытался выкрасть дочь, даже пытался судиться с Этаном по надуманным причинам, обвиняя в насилии, незаконном укрывательстве, банально в рабстве его дочери. Угомонился лишь когда узнал, что Мэри на четвертом месяце. Еще через месяц забрал идиотские заявления. И вот недавно, будучи на шестом месяце, Мэри от адвокатов узнала, что отец официально вычеркнул ее из завещания и отказался от дочери.
Для нее это стало болезненным ударом, а для Этана — проверкой на прочность.
Подумал тогда Мэлл.
Они с Джул расписались здесь, на берегу, под крики чаек и шум прибоя. Из гостей только самые близкие — семейство Лоусон. Не хватало Марка, но он отметился коротким сообщением:
— У вас кислые лица, — Мэри села на лежак Этана.
— Они сморщились на солнце, — мулат допил холодненькую минералку.
Джульет села рядом с Мэллом. Он скинул ноги, освобождая место. Подтянулся, давая жене лечь спиной к нему на грудь.
Ее умиротворение как вирус передается всем вокруг.
Рядом с ней Мэлл будто погружался в субстанцию, состоящую из спокойствия и света.
"Звери" в его внутренней темноте утихали на какое-то время. Короткое, и все же.
Он знал: эта часть
Невозможно.
Но рядом с Джул становилось немного легче. Чувствуя ее тепло,
Когда под его ладонью в животе толкается маленький Брэдфорд, который точно будет
Без сожаления.
— Марк больше не писал? — Джул погладила кисть мужа на своем животе, наслаждаясь видом.
Здесь все пропитано романтикой, как она любит.
— Последний раз месяц назад. Вернулся в Лондон за влиятельными папочками. И купил байк.
На последнем в голосе слышалась улыбка.
Этан усмехнулся, Мэри ужаснулась.
— Это же слишком опасно.
Мулат покачал головой.
— Малышка, Марк охотится за богатыми дяденьками с кучей охраны. Байк на их фоне — розовый пони.
Мэри фыркнула, загадочно смотря на небо.
— Манго хочется.
Мэлл спрятал смех в макушке Джул.
— Манго на завтрак, сок из манго, манго на десерт и на обед, манго с мясом, манго с чаем, — перечислял Этан, поднимаясь с лежака, — на ужин манго, и все это якобы разное манго, а оно, блять, одинаковое. Что тебе принести?
Она заняла освободившееся место, легла, устраиваясь поудобнее.
— Просто манго.
— Просто манго, — повторил Этан, — и родится у нас тоже манго.
Мэри не растерялась.
— Найдет себе кокос и у них родится баунти, — широко улыбнулась, смотря на мужа снизу вверх.
— Чудесно, — Этан кивнул и пошел к вилле.
Джул задрала голову, чтобы видеть лицо Мэлла.
— А у нас кто родится?
Он усмехнулся, обнажая белые зубы.
— Самый лучший человек на Земле.
---