«Эксодус». Одиссея командира

Тем временем стрельба усилилась и вспышки от выстрелов на берегу участились. Похоже, случилось что-то серьезное. Тем не менее Йоси и Зомэ решили не обращать на происходящее внимания и продолжать действовать по плану.

Взрыв назначили на полночь, так как в это время кончалась смена араба-информатора, который работал на катере механиком. Сигналом же для начала операции должен был послужить его уход с катера. Йоси и Зомэ спрятались за волнорезом и, прислушиваясь к беспорядочной стрельбе, доносившейся с берега, стали ждать.

Время от времени они по очереди взбирались на волнорез, чтобы посмотреть, не собирается ли уходить механик, и наконец увидели, как тот спускается по трапу. С этого момента действовать нужно было решительно и быстро. Выстрелы не утихали, но в их сторону никто не стрелял, и они надеялись, что их не заметили. Зомэ столкнул покрышку в воду, прыгнул вслед за ней, подплыл к дыре в молу, пролез в нее вместе с покрышкой, вылез с другой стороны, прикрепил покрышку к винту корабля и тем же путем вернулся на хасаке, после чего они сразу поплыли обратно. Море прочесывали прожектора, и, чтобы ускользнуть от их лучей, им пришлось усиленно маневрировать.

Ровно в полночь, когда они были уже недалеко от пляжа «Гордон», послышался взрыв. Они вылезли на берег, вернули хасаке на место, оделись и пошли в город. На улице Аяркон их остановили полицейские, но, поскольку документы у них были в полном порядке, никакого подозрения они не вызвали, и их отпустили. И только утром Йоси узнал причину ночной стрельбы. Оказалось, что возле железнодорожных путей англичане обнаружили группу «пальмаховцев», которые тоже запланировали на это время операцию. Просто Садэ забыл Йоси об этом предупредить.

Через два часа после взрыва в Яффо Йохай Бен-Нун потопил в хайфском порту и два других «Синдбада». Причем стоявшая перед ним задача оказалась более сложной. В порту Хайфы в это время работало много евреев, поэтому Бен-Нуну пришлось действовать с особой тщательностью и осторожностью. «В сравнении с его диверсией, — шутили Йосины товарищи, — ваша была всего лишь воскресным пикником».

Как бы там ни было, но для Йоси этот эпизод стал отличной школой. Именно тогда он понял, что смелость — это хорошо, но иногда стоит проявлять и сдержанность, и что героем можно вполне стать и без оружия. Окажись у него тогда с собой пистолет, который ему так хотелось взять, он наверняка бы стал стрелять, и в результате английские полицейские и солдаты обязательно открыли бы по нему огонь. Кроме того, даже если бы ему и удалось кого-нибудь из англичан убить, ничего, кроме мимолетного морального удовлетворения, это бы не принесло. Позднее, на «Эксодусе», когда между ним и несколькими горячими головами разгорелся спор относительно того, нужно ли применять против англичан насилие или лучше проявлять сдержанность, Йоси скажет:

— Вам, наверное, кажется, что вы все еще взрываете железные дороги и мосты. На самом же деле мы находимся сейчас на деревянной калоше, которая сделана в середине прошлого века и нагружена бывшими узниками концлагерей. Если вы будете лезть на рожон, то мы с вами, может, еще и спасемся, потому что умеем плавать. Но несколько тысяч человек, сидящих в трюме, утонут.

В 1945 году в штаб «Хаганы» поступила информация, что боевики из «Лехи»[52] угрожают убить Хаима Вейцмана (в качестве наказания за его соглашательскую политику), и Йоси был назначен его телохранителем и связным. С этого момента он находился возле Вейцмана постоянно и стал его доверенным лицом.

Вейцман оставался одним из последних сторонников лоббизма: он по-прежнему верил в Декларацию Бальфура[53] (к которой, судя по всему, всерьез отнеслись одни только евреи) и в то, что с англичанами можно договориться. Однако в Палестине в это время уже господствовали совсем другие, антибританские, настроения, и верх взяла партия Бен-Гуриона, который позднее, после создания государства, посадит Вейцмана в «золотую клетку», назначив его президентом.