Экспансия

Горновые рабочие, помогая друг другу, одеваются в защитные халаты, перчатки и войлочные шапки. Вооружившись ломом с кувалдами, они подкрадываются к чугунной лётке. Далее следуют осторожные, но в то же время сильные, выверенные удары. Лётка крошится. Рабочие отскакивают, их разом освещает ослепительное белое пламя.

Огненной шипящей рекой чугун врывается в желоб, заботливо укрытый сверху разогретыми железными заслонками. Народ что-то радостно и возбуждённо кричит.

– Хороший чугун! – даёт своё заключение мастер, вглядываясь в исходящий жаром ковш.

Горновые рабочие забили вместе с матюгами лётку. Далее пошла ставшая уже привычной рутинная работа. Чугун первой плавки был разлит по формам. Чугун второй плавки пойдёт в железоделательные печи. Чугун третьей плавки будет отлит в чушки. И так по кругу.

Для отливки чугунных орудий мы старались использовать более качественную импортную руду, но её всю извели ещё в прошлом месяце. Отлитые по технологии Родмана чугунные единороги на санях свезли в Гнёздово. В сухих доках корабелы уже приступили к их установке на галерах.

Бронзовые пушки сверлили на горизонтально-сверлильной машине. Борштанги были изготовлены полностью из стали, при этом сами расточные головки, точнее их зубья, естественно, были съёмными. Для движения подачи ствола к сверлильной машине использовалась металлическая зубчатая рейка, сцепленная с реечным зубчатым колесом.

Но прежде чем приступать непосредственно к сверлению, предварительно определялось местонахождение центра орудийного канала. Заготовку раскручивали вокруг собственной оси, и от этого движения закреплённый напротив мелок оставлял круг, далее мелок переносили в центр только что нарисованного круга, повторяли вращение ствола, внутри первого мелового круга образовывался второй, и так продолжалось до тех пор, пока круги не суживались до точки – центра, где и надлежало начать сверление канала.

Для дальнейшей обработки стволы орудий пушек поступали в Резной цех, где резательными станами отрезались пушечные «прибыли», а снаружи они обтачивались токарным станком. Кроме того, на токарных станках выполнялись и такие мелкие операции, как, например, обточка цапф. Здесь главная сложность в обработке возникает из-за необходимости обеспечить равенство диаметров обеих цапф и наличие у них общей оси, которая вдобавок должна пересекаться с осью канала ствола орудия. Для механизации этого сложного производственного процесса пришлось очень сильно извратить токарный станок, чтобы в итоге на свет появился узкоспециализированный цапфовый станок.

Кроме обточки цапф требовалось выполнять над пушечным орудием и другие сверлильные работы, такие, как просверливание запальных отверстий. Предварительно, перед просверливанием, требовалось провести разметку запальных отверстий, а именно найти между цапфами по длине пушки среднюю линию, отстоящую равно с обеих сторон от цапф, посредством налагаемого на пушку у казённой её части и у дульного фриза горного уровня, установленного на отвесной деревянной доске. Цель этих разметочных действий – добиться пересечения оси запального отверстия и оси канала орудия.

Режущие инструменты различных форм и размеров изготовлялись из «уклада» (то есть стали), а в последнюю партию резцов вообще был добавлен легирующий компонент – молибден. Это отдельная история!

Ещё осенью, перед окончанием навигационного сезона я приобрёл большую партию так называемых «карандашных камней». «Карандашный камень» – это не что иное, как графит, и покупал я эти «камни» главным образом не с целью использования для письма, но как очень ценную добавку в огнеупорные глины. Графит существенно улучшает износостойкость металлургических тиглей и печей.

Так вот, раньше этот «карандашный камень» вместе с киноварью и другими ценными мелочами я закупал у немецких купцов. А крайнюю партию «карандашного камня» я перехватил у шведских купцов, направлявшихся на юг, в Киев. Это был их обычный маршрут – из Финского залива по реке Неве в озеро Ладогу, а далее вниз по Волхову в Новгород, затем по реке Ловать через Усвяты они попадали в Днепровскую водную систему, и первым крупным городом на Днепре на их пути был Смоленск. По словам шведов, эти «карандашные камни» добывались в Финляндии, и даже место мне назвали, правда, запомнить я его даже не помышлял, а потому сразу же записал это невыговариваемое название в блокнот.

По внешнему виду молибден слабо отличим от графита, но при письме на бумаге он оставляет серебристую черту. Вот эта его особенность при опробовании карандаша меня сразу же насторожила, а взвывшая от жадности жаба заставила все эти финско-шведские письменные камушки тут же выкупить.