Экспансия II

— Здорово, — согласился Джек Эр. — По тому, что вы сказали, можно делать выводы. Только в таком случае я бы еще добавил, что, судя по книгам с золотыми корешками, хозяин комнаты — юрист. Ведь по таким книгам у нас в школе сдавали зачет по основам права.

— Такого рода заключение может повести меня, вашего руководителя, то есть офицера, отвечающего за операцию, по ложному следу… Хозяином комнаты может быть не только юрист, но и бизнесмен, государственный деятель, военачальник, священник… Да, да, именно так, ибо прихожане идут в церковь за советом не только духовным, но и мирским… Профессиональный преступник высокого уровня, глава какого-либо подпольного синдиката, каждый свой шаг соотносит с буквой закона, чтобы — в случае неудачи и провала — взять на себя более легкую статью кодекса… Так что на первой стадии работы разведчику следует отказаться от всех собственных мнений… Только констатация фактов, скрупулезно точная, близкая к фотографической… Опишите мне, например, того черного, который расстрелял вашего несчастного доктора… Опишите так, чтобы я мог узнать его, когда встречу на улице… Сможете?

— Я его все время перед собой вижу… Попробую… Высокий, очень крепкий, но цвет лица землистый, как у человека, страдающего желудочным недомоганием…

— Простите, что перебиваю, Джек… Бои проходили неподалеку от того места, где был ваш госпиталь?

— Совсем рядом бомбили…

— И много зданий горело?

— Да, кругом чад…

— Вот видите… Вы настаиваете, что объект… что этот черный страдал желудочным недомоганием, цвет лица землистый, говорите вы, ну я и буду искать такого, а это на самом деле была копоть от пожарищ, въелась в кожу, лицо поэтому сделалось размыто-грязным, желтоватым… А после войны этот черный садист хорошенько помылся в ванной, и цвет лица у него ныне бело-розовый, отменно здоровый… Ну, дальше, пожалуйста…

— Вообще-то вы здорово все сечете, — улыбнулся Джек Эр. — Я не люблю, когда меня зазря тычут носом, но вы дельно все замечаете, вроде этого… Ну, как его… У нас Пинкертон, а у англичан… Рядом с ним еще вечно малахольный доктор трется…

— Шерлок Холмс?

— Точно, он! Так продолжить? — Джеку явно понравилось то, к чему его так мягко подвинул чиновник.

— Конечно, я весь внимание.

— У него глаза были, у того черного, какие-то водянистые, блекло-голубые, нос вздернутый, на подбородке — ямочка… Вообще, такие ямочки бывают у добрых людей, которые часто смеются, а тот не смеялся, насупленный был все время, словно дрова колол… Так, что же еще… Лоб у него гладкий, выпуклый, без единой морщинки… Ух, скотина, — лицо Эра вдруг сморщилось, как от боли, — попался бы он мне сейчас! Ну, я бы показал ему! Криком бы изошел!

…Вернувшись домой, Джек Эр поужинал с матерью (миссис Патрисиа очень сдала после того, как ей сообщили, что мальчик погиб, поседела за месяц, хотя ей еще не было и сорока, родила его рано, в девятнадцать, души не чаяла, — мальчик был замечательным сыном, очень заботливым, золотые руки, все умел мастерить на ферме, хотя труд этот не любил, — мечтатель, его тянуло в город), поискал по шкале приемника интересные передачи, бейсбол уже кончился, транслировала Си-би-эс из Детройта; радиоспектакль о борьбе ФБР против мафии будет только в восемь, когда соберутся у очага все члены семьи, чтобы слушать сообща, ждать еще двадцать минут; внезапно рассмеялся чему-то и сказал:

— Ма, ну-ка опиши мне нашу кухню… Только сначала закрой глаза.

— Зачем? Как я могу описать кухню с закрытыми глазами?

— В том-то и секрет. Ну, пожалуйста, попробуй, ма, я очень тебя прошу!

— Ну, хорошо, милый, — миссис Эр закрыла глаза. — Газовая плита около стены, стол, который купил еще твой папа, дубовый, на восемь человек, он ведь мечтал, что у тебя будет сестра, он очень хотел девочку… Все отцы почему-то хотят девочек, странно, почему?

— Это они просто не хотят огорчать любимых женщин, я, например, если женюсь, обязательно закажу себе сына.

Миссис Эр рассмеялась, поцеловала его в лоб:

— Какой ты у меня еще маленький…

— Ты продолжай, ма, это очень интересно, как азартная игра, правда! Даже интересней покера!

— Ну, хорошо, — миссис Эр снова зажмурила глаза. — Так, что же еще? Ну, конечно, стулья, восемь стульев, папа купил их на распродаже, вообще-то они стоили значительно дороже, ему тогда здорово повезло, мне даже не верилось, что за гроши можно купить такую прелесть… А знаешь, почему мы взяли их так дешево? Потому что один стул был с поломанной ножкой! А что для папы было выточить новую ножку?! У него же была страсть к столярной работе…