Экспедиция

Мне очень хотелось спросить - с чего бы вдруг такая любезность, но рассудок подсказывал, что лучше с такими вопросами не соваться.

Дальше возник некоторый момент неловкости. Комендант смолк и начал откашливаться. Остальные молчали тоже. Наконец, он вызвал сопровождающего и тот отвел нас - сначала, действительно, забрать наши вещи, потом проводил в офицерское общежитие - несколько комнат были в этом же здании, только мы уже вольны были входить и выходить из них когда угодно, и, наконец, в столовую, где как раз была вечерняя смена и нас относительно прилично покормили - во всяком случае, горячим. Какое-то время мы ели в молчании. Наконец, Герка сказал:

- А я думал, он нас шлепнет, эта сука. Что стряслось-то?

- Вот и мне интересно, - говорю.

- Может, он связался с кем-то? - предположил Томас.

- С кем? - спрашиваю. - И как?

Он пожал плечами. Потом сказал:

- Я все-таки думаю, что он с кем-то связался, потому что до этого он никому не верил. Все время спрашивал меня, куда я закопал оружие, а когда я говорил, что никакого оружия нет, считал, что я уж очень изощренно его обманываю.

- Ладно, - говорит Герка, - чего гадать. Вещи нам вернули. Пропуск выписали. На территории этого округа нас теперь никто не остановит. И еще какой-то мандат о всяческом содействии.

- Вот это да!

- Так что отдыхайте, - говорит. - Грузовик-то наш завтра в без четверти восемь.

- Что еще за грузовик?

- У них еще работает общественный транспорт, в этом округе. Междугородный. То есть, все набиваются в грузовик, кому нужно, и он объезжает три ближайших поселка, а потом в город возвращается. Раз в неделю, правда, но ходит. Часть пути мы сможем на нем проехать. А дальше нам не по дороге.

- А что он мне говорил, что вы там в чем-то раскололись?

- Да он всем так говорил.

- На пушку, значит, брал, - говорит Игорь. - А я уж думал, вы решили придумать что-то такое, во что он поверит.

- Какой смысл, - объясняет Герка. - Договориться и врать одно и то же мы бы все равно не могли. Да и зачем?

На самом деле в том, что нас арестовали и притащили сюда, ничего удивительного нет. И даже в том, что не прикончили там, в овраге - тоже, потому что повсюду практикуются показательные расстрелы поднятия духа ради, и, скорее всего, нас бы засудили каким-нибудь военно-полевым судом, или как там он у них называется. Странно то, что он нас отпустил, комендант этот. Знаю, так иногда бывает, но в этих случаях находятся власть имущие, которые поднимают на уши все начальство округа, задействуют рацию или любую другую связь, хоть голубиную почту, прибывают самолично на бронированном автомобиле с эскортом, и все совершается с большой помпой, и все об этом знают. А тут все произошло как-то очень уж тихо... Может, между этим самым Комитетом и округом есть какая-то договоренность, особые пропуска, документы... тогда где он их взял, если не верил нам с самого начала.

- Ладно, - говорю, - все хорошо, что хорошо кончается. Хоть отоспимся в кроватях, а может, даже и под одеялами.

Так оно и вышло.

Грузовичок шел от городского рынка, - вернее, от того места, где раньше этот рынок был - мокрые пустые прилавки блестели в утренней мороси, между навесами клубился туман.

Народу в кузов набилось достаточно много - странно, что люди еще куда-то ездят, но, может, в этом округе действительно спокойнее? Машина была старая, облезлая, в кабине размещался водитель и охранник с автоматом. Мы тоже покидали все наши вещи в кузов и уселись поплотнее - дорога обещала быть нелегкой. Да и где теперь легкие дороги?

Утро было серым, мокрым, влага оседала на вещах, на лицах - мелкая, неощутимая, всепроникающая пыль. Окна домов напротив базарной площади были черными, с перекошенными рамами и выбитыми стеклами - неживые равнодушные окна. Не считая тех, кто набился в транспорт, базарная площадь была пуста, и стояла странная тишина, при которой каждый случайный звук слышится особенно отчетливо и сам по себе. Потом мотор грузовичка закряхтел, заработал, завоняло бензином, нас тряхнуло, и машинка тронулась по мокрым грязным улицам.

Довольно скоро мы выехали за черту города и покатили по разбитой грунтовой дороге. В тумане различить окрестности было трудно, мелькнул какой-то низкий полуразрушенный сарай, кучка заброшенных домов - такие дома обретают нежилой вид очень быстро. Я начала клевать носом, потому что смотреть, в сущности, было не на что. Везде, думаю, одно и то же...

* * *

Знала бы, что будет дальше, - сроду бы не поехала.