Экспедиция «FAMOUS»

В эпоху подводных аппаратов входили робкими шагами. Ибо если будущее водолазных погружений виделось довольно ясно (скафандр в известных пределах позволяет человеку сохранять физиологические функции, нарушаемые внешним давлением), то в вопросе погружений подводных аппаратов ясности было значительно меньше. Эта неуверенность, несмотря на энтузиазм отдельных ученых, заметно проглядывала в Бордо — следствие горького разочарования, связанного со старыми воспоминаниями.

История подводных аппаратов уходит в седую старину. Ее следы можно обнаружить в монастырских бумагах, в архивах меценатствовавших монархов, а позднее — академий. Это странные, подчас ярко раскрашенные изображения конструкций, назначение которых невозможно определить с первого взгляда. Графическое искусство тех отдаленных времен еще не придерживалось строгих законов черчения. Чертежи зачастую соседствовали с реальными предметами, пейзажем, живыми существами, которые иногда находились в реальной связи с представленным объектом, иногда же просто-напросто ассоциировались с ним. Так, рисовали рыб с невообразимыми мордами подкрадывающихся чудовищ, заросли водорослей, протягивающих свои щупальца. Тогда было понятно, что речь идет о сооружениях, предназначенных проникнуть в море, а также защитить человека, настолько бесстрашного, чтобы отправиться в царство «соленых волн», от ужасных опасностей, которые его там подстерегали. Формой эти допотопные конструкции напоминали бочку или колокол. Иные же имели веретенообразную форму, что делало их похожими на дельфина, слывшего самым быстрым обитателем моря…

Исследование подводного мира разбудило буйную фантазию, разумеется, с того самого дня, когда Александр Македонский погрузился в воды Средиземного моря в таинственном водолазном колоколе из стекла… Он увидел причудливые формы морской фауны, которую летописцы, историографы средневековья, разукрасили до неузнаваемости.

Кто же эти изобретатели, от которых до нас дошли чертежи на пожелтевшем пергаменте? Безумцы, наивные мечтатели, поэты, фанатичные умельцы, гении? Все понемногу. Их снедало любопытство. Стремление открыть «Кирки пленительный край, весь поросший соленой травою»^[20], которую жевали спутники Одиссея. Воинственный дух чаще всего побуждал их изображать мощные смертоносные снаряды, способные скрытно таранить вражеские суда, нанося им удары, тем более ужасные, что они неожиданны. Те технические проблемы, с которыми сталкивались конструкторы, в основном оставались неразрешенными вплоть до XIX века. Степень опасности давления воды постигалась опытным путем, но закономерности давления не были разгаданы. Только в 1698 году их вывел Паскаль, поставивший знаменитый эксперимент с «равновесием жидкости». Закон Архимеда, казалось, был позабыт; англичанин Уильям Борн заново открыл его в 1578 году, возможно, даже не подозревая об этом. Он начертил подводный аппарат, способный теоретически (ибо к практическому осуществлению своих планов ученый никогда не приступал) погружаться в море и по желанию всплывай на поверхность. Подобие балластной цистерны — кожаный мешок, помещенный внутри лодки, — могло наполняться водой. За счет увеличения своего веса аппарат уходил под воду. Для всплытия достаточно было вытеснить воду из кожаного мешка. Ее выдавливали деревянным прессом — неким подобием прессов для выжимки винограда, где огромные рукоятки сжимают гибкие емкости, изготовленные из коровьей кожи. Так был найден способ изменения веса имеющего постоянный объем тела, способ, легший в основу современного подводного кораблестроения.

Ну а строительный материал? На протяжении веков использовалось дерево. Что же касается проблемы герметичности, то к ней подошли по примеру конопатчиков королевских военных портов, которые заделывали щели с помощью кожи, пакли, животного сала и смолы. Есть основания подозревать, что такие средства передвижения были лишены всяких шансов погрузиться в море глубже чем на несколько метров. Но самое главное — то, что они могли с легкостью очутиться в таинственном Зазеркалье.

Одной из самых серьезных трудностей, встреченных этими отважными пионерами подводного плавания, оказалось дыхание в замкнутом пространстве. О составе воздуха им ничего не было известно до Джозефа Пристли, который в 1774 году ввел в науку понятие кислорода. Роль углекислого газа, выделяемого легкими после каждого вдоха, полностью была объяснена только Лавуазье, несколько позднее. Поэтому подводники захватывали с собой бочки «запасного воздуха». Говорят, что голландец Корнелий Ван Дреббель, живший в начале XVII века, изобрел «химическую жидкость», которую он помещал в свой подводный челнок, движимый гребцами, и что эта чудодейственная микстура была способна восстанавливать «воздушную квинтэссенцию»…