Экспедиция Казарина

Профессор кафедры археологии Юрий Алексеевич Кауновский ненавидел Казарина и открыто выражал негативное отношение к нему. Он несколько лет назад защитил докторскую диссертацию и занял должность профессора кафедры. Его карьера пошла вверх только в начале двухтысячных, до этого Кауновский работал старшим преподавателем на кафедре. А Казарин, защитивший кандидатскую диссертацию еще в конце восьмидесятых, давно уже работал доцентом.

История их неприязненных отношений началась с тех пор, когда Казарин обвинил на заседании ученого совета Кауновского в плагиате. Тот опубликовал научную статью, представляющую собой отредактированный черновик работы Казарина, под своим именем. Это было в начале 2000-го. У Николая Павловича в то время много неопубликованных работ в черновиках хранилось в столе, и доступ к ним был почти публичным. Конечно, ящики стола замыкались на ключ, но это были запоры «для честных воров», открыть которые не составляло большого труда при помощи обычной канцелярской скрепки.

После публикации плагиата, Казарин обнаружил, что черновик его работы, присвоенной Кауновским, исчез. Без этого черновика сложно доказать авторство научной статьи. Помог случай, – один из студентов, уважительно относившийся к Николаю Павловичу, принес ему черновик его работы. Казарин недоумевал, как он попал к нему, если Николай Павлович не выдавал ему эту папку. Выяснилось, что лично Кауновский заставил студента перепечатать черновик Казарина на компьютере за «успешную сдачу очередного экзамена» по его предмету. Студент выполнил требование, но зная подпись Казарина, который расписывался на каждой странице собственных работ, решил вернуть этот труд доценту.

После того, как студент принес распечатанную им работу, Кауновский потребовал от него черновик, но студент солгал ему, сказав, что злополучный черновик выбросили случайно в мусор его сокурсники, проживающие с ним в одной комнате общежития. Кауновский успокоился, ведь он и сам хотел уничтожить его после получения отпечатанного и отредактированного текста. Он даже как-то обрадовался этому уничтожению первоисточника «своей работы» чужими руками. Поэтому, опубликовав работу, он даже не подозревал о том, что будет публично опозорен за плагиат.

На одном из заседаний ученого совета исторического факультета, членом которого являлся Казарин, он взял слово и потребовал вызова Кауновского на заседание. Казарин объяснил совету об имеющем место плагиате и подчеркнул, что за него должно последовать возмездие в виде публичного порицания за кражу чужих научных работ. Он хотел в присутствии членов совета посмотреть в глаза Кауновскому, зная, что тот начнет опровергать явное и смешно, неуклюже изворачиваться. Это напоминало клоунаду. Вскоре, на заседание пришел невозмутимый Кауновский, его усадили на место для приглашенных.

– Юрий Алексеевич, – обратился к Кауновскому заместитель заведующего кафедрой, ведущий заседание, – к Вашей опубликованной научной работе у Казарина имеются претензии, которые совет намерен заслушать. Я попрошу господина Казарина высказаться по этому поводу, а затем предоставим возможность Вам дать объяснения….

– Господин Кауновский, – начал выступление Казарин, – Вы не могли бы объяснить факт использования моего черновика в качестве «первоисточника» Вашей работы, опубликованной в последнем номере «Российской археологии»?

– Что за чушь? – вопросом ответил Кауновский, находящийся в приподнятом настроении, – я никогда не пользовался Вашими работами и не намерен выслушивать клевету по поводу моей публикации. Если у Вас имеются неопровержимые доказательства Вашего авторства этой работы, то предъявите их совету, если нет, то я не буду отвечать на Ваши вопросы!

– Пожалуйста, – произнес Казарин и выложил на стол черновик, возвращенный ему студентом, – даже беглый просмотр этой черновой работы и текста «Вашего труда» даст полное доказательство плагиата, и этот черновик, написанный мною почти два года назад, на девяносто девять процентов является Вашей работой.

Настроение у Кауновского резко сменилось на шоковое состояние. Руки его тряслись, он заикался и произносил нечленораздельные фразы, лицо его покрылось капельками холодного пота, дорогой итальянский костюм казался мятым и потрепанным…. Так может нервничать только уличенный плагиатор. Это также являлось веским доказательством, за которое он впоследствии получил… выговор без занесения в личное дело, чем удивил весь преподавательский состав кафедры.

После заседания ученого совета, Кауновский даже не извинился перед Казариным. Опомнившись от шока, полученного от публичного позора на заседании, он вел себя по-прежнему нагло и надменно в отношении Казарина.

– Вы, что же, – спросил он Казарина, выходя в коридор после окончания заседания, – на помойке откопали этот черновик? Похвально, раскопки мусорника у Вас прошли результативно! Ха-ха-ха-ха! Успехов Вам коллега в дальнейших изысканиях!

– Вы, Юрий Алексеевич, – огрызнулся Казарин, – хам и наглец! Вы взяточник и хапуга, Ваше место не в университете, а на том же мусорнике…