Экспедиция (СИ)

Мехар явно упал с большой высоты. Переломал крупные деревья и пропахал метров тридцать земли, в которую в итоге вонзился, погрузившись на треть. Несмотря на проросшие местами кусты, можно оценить его основные повреждения. Хотя и не без помощи Ильи, который вырвал уже часть растительности.

Переломанные крылья — это очевидно при таком падении. Одна рука с уцелевшим клинком, вторая вырвана с корнем, одной ноги нет от колена. Кабина со стороны повреждённой ноги и отсутствующей руки вмята, будто машину поперёк челюстью гигантской схватили и попытались перекусить. Просматривается множество крупных борозд на броне, вероятно, от когтей и зубов, а также следы шрапнели, от которой насчитал дюжину дыр.

Так и что не так с мехаром помимо критических повреждений?

Ответ на этот вопрос и не возник, как только его увидели. Эта боевая машина в полтора, а то и два раза крупнее наших! И, похоже, клинок найденный Ильёй в районе Хьюстона, был его. Он сразу показался мне подозрительно крупным. Единственное объяснение было, что он срастил клинки в один, как и я.

Величина меха поражает воображение. И не меньше впечатляет, что металл бордового цвета, как у Медведя моего.

— А разве такие бывают?! — Обсуждают крайне эмоционально бойцы, которых собралось излишне много для такого времени суток.

— Вот бы у нашей гвардии были такие…

— Что у вас там? — Раздался голос Зотова через связь из кабины Ильи.

— Мехар, что нас как клопов бы хлопнул, — выпалил Рогачёв. — Девять метров в высоту. Масса вдвое.

— Да ну брось! Сильно повреждён?

— Сердце поражено, похоже.

— Жаль. Пилот что??

— Ещё не знаем.

— Судя по сломанным деревьям и прочим следам, — докладывает разведчик, осмотревший уже местность. — Падение было примерно месяц назад.

— Соглашусь, — озвучил и один казак, перетирая на пальцах землю рядом.

— Но кто его так… — шепчутся.

Все удивлены. Только не Настя. В свете прожектора я увидел её лицо. И понял.

Она что–то знает.

Все это поняли, когда она выругалась себе под нос и скомандовала:

— Илья, открывай кабину.

Зотов с Румянцевым на мехарах ощетинились вокруг лагеря, и пока ещё не лицезрели диковинную машину. Но даже не сомневаюсь, что тоже хотели бы поскорее взглянуть на пилота.

Но не так просто оказалось отворить даже раскуроченную крышку. Скрежет стоял на всю округу. Но Илья справился, благодаря выращенным мной кистям. Правда, потерял два пальца на правой руке, которые попросту оторвались от излишних усилий.

Я даже не сомневаюсь, если бы крышка не была деформирована, ничего бы не вышло.

Ещё в процессе я уловил смрад, а затем из раскрытой кабины повалили насекомые да черви всех мастей, вызывая пусть и кратковременный, но острый ужас у меня, да и у всех вокруг.

Внутри были останки на первый взгляд обычного человека, разложившегося до самых костей.

Осмотром тела прямо в кабине занялись разведчики под чутким надзором Небесной, которая сделалась непроницаемой и перестала выказывать на лице омерзение практически сразу.

Когда оторвали гнездо личинок с запястья, людей озарил эрениевый свет.

Похоже, это и интересовало Небесную в первую очередь.

— Не трогайте! — Ахнула она, когда потянулись, и тут же полезла снимать с кости сама, не забыв заранее надеть белую перчатку.

И напомнив мне тем самым гадкий эпизод с Мастером.

Все ожидали, что это будет кольцо. Но это оказался браслет! И частиц эрения в нём явно больше пяти!!

Медного цвета металл блеснул идеально гладкой поверхностью, когда она смахнула с него всю грязь. Заветные частицы были с внутренней стороны, успел насчитать одиннадцать прежде, чем принцесса, словно опомнившись от наваждения, завернула его в тряпочку и убрала себе в карман.

После этого мне стало ещё интереснее, кто же мог быть в кабине.

Когда принцесса отступила, получив своё, всех перестало интересовать тело. Поэтому полез уже я. И отчего–то волнение нахлынуло нешуточное.

Особенно когда сумел рассмотреть его мундир. Точнее клочки, оставшиеся от него. Бардового цвета материал, лишь визуально напоминающий брезент, на ощупь ни на какой не похож. Он будто из металла, но одновременно мягкий. Мелкие ромбики, внутри которых ещё и переливаются грани. Кажется прочным, и следов пробоин от шрапнели нет.

Вероятно, умер не от неё, а при падении с большой высоты.

Странный материал, не дающий мне покоя, крупными лоскутами лежит по всему телу. И нет никаких лохмотьев, говорящих о том, что у пилота было хоть какое–то бельё. Неужели он носил эту жёсткую форму на голое тело?

— Заканчивайте здесь, — раздался отчего–то сварливый голос Небесной уже метрах в десяти. Похоже, она двинула обратно в лагерь. Как и большая часть бойцов.

Мне показалось, она не хочет, чтобы здесь нашли что–то ещё. И это сильнее разожгло моё любопытство.

— Подожди, — спохватился я, когда прожектора погасли и тихо заскрипели механизмы машины Ильи, который собрался уходить.

— Утром посмотришь, тебе не противно копошиться в нём? — Ответил Илья недовольно и потопал прочь, оставляя меня с трупом в полумраке наедине.