Экспедиция «Тяготение»

Вот почему человеческий голос, ворвавшийся в его беседу с существом, невероятно чуждым человеку, буквально ошеломил Крюгера. Некоторое время он не мог произнести ни слова. Когда же на нетерпеливые вопросы, последовавшие из приемника, отозвался Дар Лан Ан на своем весьма неуклюжем английском языке, в рубке далекого космического корабля возникло не меньшее смятение, чем в хижине.

— Это не может быть Крюгер! Не станет он так говорить, и вообще он же погиб!

— А откуда же они знают английский?

— Мой годовалый сынишка говорит по-английски лучше, чем он!

— Крюгер, это ты? Или наши филологи свихнулись?

— Да… Да, это я, но нельзя же так все-таки… Какой это корабль? Каким образом вы включились в разговор? Что вы делаете в Плеядах?

— Это твой корабль, “Альфард”; с тобой говорит Донабед. У тебя там очень скверное радио; я тоже не узнаю твоего голоса. Мы здесь уже две недели, ловим и записываем все радиошумы, какие только удается обнаружить, надеемся перед высадкой хоть немного отработать местный язык. Ты правильно полагал, что мы не вернемся; но в этой системе творится что-то такое, отчего астрономы потеряли голову, и они прилетели сюда посмотреть на все собственными глазами. Твое радио сделано аборигенами или ты сам его смастерил?

— Целиком местного производства. — Крюгер уже оправился, хотя по-прежнему ощущал слабость в коленях. — Погодите минутку, у нас здесь есть слушатели, которые не говорят по-английски. — Крюгер снова перешел на абьёрменский и объяснил Дару и Учителю, что произошло. — А теперь, пока вы идете на посадку, расскажите мне, пожалуйста, чем же эта система привлекла внимание астрономов?

— Я не астрофизик, но, насколько я понимаю, дело вот в чем, — начал Донабед. — Тебе известны элементарные сведения об источниках звездной энергии, и ты знаешь, что звезды главной последовательности вроде нашего Солнца или этого красного карлика в течение миллиардов лет сохраняют свою излучательную способность постоянной. Однако в космосе существует множество звезд гораздо более ярких нежели Солнце, иногда в десятки тысяч раз более ярких. Звезды такого типа расходуют свой водород столь быстро, что могут протянуть всего несколько миллионов, от силы несколько десятков миллионов лет. Альцион, как и некоторые другие звезды в Плеядах, именно такая звезда.

Это все известно и понятно. Скопление Плеяды полно диффузного материала, и можно предполагать, что материал этот все еще продолжает конденсироваться и порождает новые звезды в добавление к сотням уже существующих в этой группе. И вот тут-то перед нами возникает трудность. С изрядной степенью точности ученые разработали схему процессов, происходящих в этих конденсирующихся облаках. В одних случаях, когда наличествует большой угловой момент, можно ожидать появления нескольких звезд, обращающихся одна вокруг другой, — это обычные двойные и кратные звезды. В других случаях, когда угловой момент меньше, почти весь материал уходит в одну звезду, а из остатков образуются планеты. Несколько странно видеть планеты у двойных и кратных звезд, хотя и в этом нет ничего невероятного. Но чтобы планеты оказались у звезды, подобной Альциону, это уж ни в какие ворота не лезет! Такие солнца излучают в десятки тысяч раз мощнее, нежели наше Солнце; излучение в свою очередь оказывает давление, и давление это достаточно велико, чтобы вымести из окрестностей звезды все твердые частицы, которые могли бы собраться воедино и образовать планету. Все это поддается вычислению и экспериментальной проверке.

Так вот. Звездочеты и бровью не повели, когда узнали из наших материалов, что спутником Альциона является красный карлик, но когда они узнали, что этот красный карлик в свою очередь имеет планету, они взвыли. Нам пришлось долго убеждать кое-кого из них, что это вовсе не глупая ошибка; пришлось напомнить, что мы даже высаживались на эту планету.

— Уж что-что, а это было, — пробормотал Крюгер.

— Вот именно. Кстати, если хочешь знать, официально эта планета получила название Крюгер.

— Боюсь, что по всем правилам название ее все-таки Абьёрмен, — отозвался Нильс. — Но продолжайте.

— Да больше, пожалуй, и рассказывать нечего. Астрономам ужасно не хотелось расставаться со своими излюбленными теориями, они всю дорогу сюда рассуждали о том, что красное солнце, возможно, было захвачено Альционом уже после того, как возле него сформировалась планета или планеты. Нам предстоит уйма работы, и здесь ты можешь нам очень помочь. Судя по всему, ты вполне прилично освоил местный язык. Будешь переводчиком.

— Переводчиком-то я буду, только учтите, что кое с кем из здешней публики я не очень лажу. Всякий раз, когда мне приходится с ним беседовать, мы рано или поздно ссоримся. И я даже не всегда узнаю об этом сразу, потому что никогда не видел этого типа, с которым говорил по радио.

— То есть как это — не видел?

— Никогда, и не имею ни малейшего представления, как он выглядит. Послушайте, майор, если вы спуститесь и заберете меня из этой парилки, я смогу все объяснить гораздо лучше, причем объяснять придется много, вы уж мне поверьте.