Экспедиция «Тяготение»

Рекер на мгновение оторвал свой взгляд от экрана.

— Должен признаться, все сказанное вами никак не поможет спасению Изи и Мины; я и без того делаю все, что могу.

— Верю и благодарю, но я был обязан сказать вам об этом. Постарайтесь учесть особенности характера Аминадабарли. Он станет только больше уважать вас за это. И я тоже.

— Сделаю, что смогу, — обещал Рекер. — Но сейчас лучше бы он не появлялся еще несколько часов. Я перетаскиваю Ника через реку… Если вы предположите, что я считаю Ника своим ребенком, то окажетесь недалеки от истины. Я не прочь поговорить, пока все идет гладко, но если вдруг замолчу на полуслове, не удивляйтесь. Вы говорили с детьми?

— Да. Они держатся молодцами. Счастье, что там этот дроммианин; боюсь, Изи сдала бы, если бы не чувствовала ответственности за своего Мину. Он, видимо, признал ее главенствующую роль, так что с моральным состоянием детей все в порядке. Да, кстати, говорил ли я вам о том, что обнаружил мистер Сакииро? Оказывается на батискафе остались открытыми несколько смотровых люков, так что сеть электролитических устройств, несомненно, подверглась коррозии под воздействием внешней атмосферы. Он надумал отправить туда ваших воспитанников для ремонта.

— Знаю. Я и сам сейчас не могу придумать ничего другого. Но для этого я должен сначала найти их, а они должны найти “скаф”. Пока успокаивает хотя бы то, что механизмы будут бесперебойно снабжать детей пищей, воздухом и водой, так что они смогут прожить там сколько угодно долго.

— Да, но Изи не протянет долго в условиях тройной силы тяжести.

Рекер нахмурился.

— Простите, я об этом не подумал. А что говорит медицина?

— Ничего! Вопрос о детях никогда не изучался. Взрослые выдерживают по многу месяцев, это мне очень хорошо известно.

— Понятно. Ну, я полагаю, у вас больше оснований донимать нас, чем у Аминадабарли. Его сынок от тяжести не пострадает.

— Но может пострадать от другого. Синтезаторы батискафа производят пишу, рассчитанную на людей.

— Ну и что? Разве у дроммиан обмен веществ не такой же, как у нас? Они дышат кислородом, и я сам видел, как они ели нашу пищу здесь, на корабле.

— Вообще вы правы, но тут нужно кое-что уточнить. Их потребность в витаминах гораздо больше, чем у нас, хотя они и потребляют, подобно нам, жиры, углеводы и белки. Мина почти наверняка начнет страдать от авитаминоза, если застрянет там надолго. Отец его, как и я, не имеет точной медицинской информации.

Рекер присвистнул, и лицо его помрачнело. Рич подумал было, что его встревожили какие-нибудь события на Тенебре, но на экране по-прежнему виднелось лишь русло реки. Судя по продолжительности переправы, ширина потока была не меньше мили. Дипломат молча смотрел, как робот продвигался вперед и наконец выбрался на противоположный берег.

Дождь продолжался. Поскольку факел Ника погас, пришлось включить прожектор, чтобы вовремя увертываться от медленно падающих капель. Пробыв минут десять в нормальной атмосфере, Ник стал оживать. Придя в себя, он подобрал сук потолще, зажег факел, и путешествие продолжалось, как и до переправы, только их уже не тревожило больше, где сейчас находится Быстрый.

Вскоре пришел сменный оператор. Рекеру не хотелось передавать ему пост наблюдения — обстановка внизу все еще оставалась сложной, — но он понимал, что не имеет на это права. Человек просто не способен бодрствовать и быть в состоянии боевой готовности на протяжении целой тенебрийской ночи двух земных суток. Поэтому Рекер рассказал сменщику, как обстоят дела, и нехотя покинул наблюдательный пункт.

— Не думаю, что мне удастся сразу заснуть, — сказал он Ричу. — Пойдемте в радиорубку, посмотрим, как поживает Изи.

— Два часа назад она спала, — ответил отец девочки. — Поэтому я и пришел посмотреть, что тут у вас творится. Впрочем, лишний раз поглядеть никогда не мешает. — Он помолчал и добавил: — Я люблю смотреть на нее, когда она просыпается.

Рекер помолчал.

Дежурный по связи сказал, что происшествий никаких, но Рекер и Рич уселись у экрана связи с батискафом. Разговаривать им не хотелось.

Рекер уже задремал, когда из приемника раздался голос Изи:

— Папа, ты здесь?

Возможно, Рич тоже дремал, но ответил он мгновенно:

— Да, дорогая! Что случилось?

— Батискаф двигается. Мина еще спит. Я не хочу будить его, но решила, что надо сказать вам.

— Расскажи обо всем доктору Рекеру. Он здесь и Тенебру знает лучше всех.

— Ладно. Помните, в первую ночь после посадки я думала, что мы лежим на дне, а озеро становится все глубже? Так?

— Да, Изи. Мы решили, что дождь разжижает кислоту, в которую попал “скаф”, и плотность ее снижается, поэтому вы продолжаете погружаться.

— Правильно. Через некоторое время бортовые иллюминаторы погрузились в жидкость, и мы не могли видеть даже дождь. А под утро жидкость покрыла и верхний иллюминатор, так что мы уходим под воду.

— Ну, это не совсем точно, но я тебя понимаю. Тогда бы вы ничего не видели вокруг, верно? Откуда же ты знаешь, что сейчас вы начали двигаться?