Экспедиция «Тяготение»

Барленнан еще не сообразил, что ответить, а Дондрагмер уже подскочил к груде мяса, выбрал кусок поувесистей и, всем видом своим являя крайнюю степень смирения, положил кусок перед аппаратом. Он шел на риск, его могли заколоть, и он знал это; но охранявшие его туземцы были так ошеломлены развитием событий, что не решились остановить его. Лэкленд понял, что затеял помощник, и принялся подыгрывать ему: чтобы голос его звучал не так гневно, он уменьшил громкость и одобрил действия Дондрагмера.

— Молодец, Дон. Теперь будем делать так: всякий раз, когда кто-нибудь из наших будет совершать подобные действия, я постараюсь выражать одобрение; а когда наши новые знакомцы будут вести себя не так, как нам хочется, я стану орать во всю мочь. Ты разбираешься в ситуации лучше меня, и ты уж сам определи, как нам заставить их поверить, что эти радиоящики — могущественные существа, которые могут наслать молнии, если их разобидеть.

— Ясно, мы не подведем, — отозвался помощник. — Я ведь сразу понял, что ты задумал…

Вождь, набравшись храбрости, вдруг ринулся вперед и ударил в ближайший ящик копьем. Лэкленд промолчал, понимая, что расщепленный деревянный наконечник и без того произведет достаточное впечатление; моряки с готовностью вступили в игру. Содрогнувшись от подобного святотатства (так это во всяком случае расценил Лэкленд), они отвернулись и прикрыли глаза клешнями. Подождав и увидев, что ничего не произошло, Барленнан предложил ящику новый кусок мяса, одновременно показывая жестами, что он умоляет сохранить жизнь этому невежественному дикарю. Было совершенно очевидно, что все это произвело на речных жителей большое впечатление; вождь снова отступил, собрал вокруг себя советников и принялся обсуждать с ними создавшееся положение. Наконец один из советников, видимо для пробы, взял кусок мяса и положил перед ящиком. Лэкленд уже собрался было выразить благодарность, но тут Дондрагмер быстро проговорил: “Откажись!” Не понимая, в чем дело, но полностью полагаясь на интуицию помощника, Лэкленд включил радио на полную мощность и взревел как лев. Даритель отскочил назад — это был неподдельный ужас; затем, после резкого окрика вождя, он пополз вперед, забрал кусок, вызвавший такой гнев, выбрал из кучи на палубе другой и положил перед аппаратом.

— Теперь хорошо, — произнес помощник, и землянин вновь уменьшил громкость.

— А чем плох был первый кусок? — спросил он тихонько.

— Тот я не бросил бы даже “терни”, который бы принадлежал моему злейшему врагу, — ответил Дондрагмер.

— В отчаянных положениях я неизменно обнаруживаю огромное сходство между вашей и нашей расами, — заметил Лэкленд. Слушай, я надеюсь, что на ночь все-таки будет сделан перерыв, я же ничего не вижу в темноте. Если случится так, что потребуется мое вмешательство, ради бога, немедленно извести меня…

Тем временем опять начался заход солнца, и теперь уже сам Барленнан заверил Лэкленда, что будет все время держать его в курсе дела. Капитан вновь обрел самообладание и оказался более или менее на высоте — насколько это возможно для пленника.

Вождь провел ночь в спорах; до Лэкленда явственно доносился его голос, время от времени прерываемый другими голосами, принадлежащими, должно быть, советникам. К рассвету он принял решение. Вождь отполз от советников и сложил на палубе свое оружие; затем, когда солнце вновь озарило палубу, он приблизился к Барленнану и первым делом отослал прочь приставленную к капитану охрану. Капитан спокойно ждал; он уже догадывался, чего попросит этот тип. Вождь остановился так, что голова его оказалась в нескольких дюймах от головы Барленнана, выдержал внушительную паузу и заговорил.

Естественно, слова его были по-прежнему непонятны морякам; но жесты были достаточно красноречивы, и смысл их не укрылся даже от земных наблюдателей.

Совершенно очевидно, он жаждал получить радиоаппарат. Лэкленд поймал себя на том, что пытается догадаться, какие сверхъестественные силы приписывает вождь этому устройству. Возможно, он рассчитывает с его помощью защищать деревню от врагов или считает, что оно принесет удачу его охотникам… Вопрос был, конечно, праздный. Гораздо существеннее было другое: как вождь поведет себя, когда просьба его будет отклонена. Поведение его, возможно, будет весьма антиобщественным, и Лэкленд немного беспокоился.

Барленнан, по мнению своего друга-землянина выказав скорее храбрость, нежели рассудительность, ответил на речь коротко: весь ответ состоял из одного слова и давно знакомого Лэкленду жеста. “Нет” было первым месклинитским словом, с которым познакомился Лэкленд и которое он сейчас узнал. Барленнан был весьма решителен.

По счастью, вождь не выказал никакой враждебности. Вместо этого он отдал своим воинам короткий приказ. Они тотчас отложили в сторону оружие и принялись укладывать краденое мясо обратно в коробы. Видимо, в уплату за волшебный ящик он готов был вернуть своим пленникам не только свободу. Барленнан и Лэкленд были уже почти уверены, что, хотя в нем и пробудился разбойничий инстинкт, он теперь боится прибегать к силе.