Экспедиция «Тяготение» (сборник)

— Никто никого не пытается обдурить. Я вовсе не имел в виду техническое обслуживание оборудования. Это просто неудачный выбор выражения. Этика — вот о чем надо говорить. Месклиниты — весьма умелые, умные и самоуверенные существа, по крайней мере те из них, с кем нам доводилось встречаться. Они бороздят под парусами тысячемильные просторы океана Месклина на своих странных составных суденышках, оторванные от дома, без всякой надежды хоть на какую-то помощь со стороны, многие месяцы предоставленные самим себе и своей судьбе, — совсем, как люди несколько веков назад. И, по общему нашему мнению, возможность легкодоступной связи друг с другом могла бы подорвать их уверенность в себе. Признаюсь, я не на сто процентов уверен в этом. Месклиниты — не люди, хотя их разум во многом подобен нашему; кроме того, имеется еще один весьма важный фактор, значение которого мы пока не можем оценить, а может быть, никогда не сможем: нам неизвестна их средняя продолжительность жизни, хотя ясно, что она гораздо больше нашей. И все-таки Барленнан согласился с нами насчет радио. Ведь он сам, именно он, поднял этот вопрос — и никогда не жаловался на затруднения со связью.

— Нам, — неожиданно вмешался Иб.

Аукойн посмотрел на него сначала с удивлением, затем с недоумением.

— Да, Алан, — подтвердил Иб, — именно это я и хочу сказать: он не жаловался нам. А что он думает про себя — одному богу известно.

— Но почему же он не жалуется или хотя бы не попросит радио, если пришел к выводу, что оно ему необходимо? — воскликнул Мерсерэ.

Планировщик не хотел сдавать позиции, однако, как с удовлетворением отметила Изи, агрессивность в его голосе исчезла.

— Я и сам не понимаю, почему, — признался Хоффман. — Просто вспомнилось кое-что. Я слышал о первых контактах с Барленнаном: тогда, несколько десятилетий назад, он был настроен весьма дружественно, практически чуть ли не поклонялся таинственным чужакам с Земли, Панеша и Дромма, во времена экспедиции «Тяготение» он выполнял для землян работу по просьбе людей, а затем вдруг, в самом конце экспедиции, неожиданно фактически пошел на шантаж: вынудил нас на своих условиях согласиться с требованиями, с которыми, как считают пять землян, семь панешек и девять дроммиан из каждых десяти, мы ни за что не должны были соглашаться. Вы не хуже меня знаете: передавать развитую технологию или хотя бы просто основы науки в распоряжение расы, которая еще не достигла эпохи технического развития, чрезвычайно опасно. Экологи просто кипят от возмущения, потому что считают — каждая раса должна иметь право самостоятельно преодолевать болезни своего роста, а ксенофобы орут на всех углах, что мы вооружаем против самих себя зловредных чужаков. На нас накидываются историки, потому что мы искажаем картину исторического развития, администраторы же боятся, что возникнут проблемы, с которыми они пока не научились справляться.

— Ксенофобы сами опасны больше всех, — резко перебил его Мерсерэ. — Эти психи считают само собой разумеющимся, что любые негуманоидные существа сразу же автоматически должны стать нашими врагами, едва лишь позволят технические возможности. Именно поэтому мы предоставляем месклинитам только то оборудование, которое они заведомо не смогут дублировать, — вроде термоядерных конвертеров или других вещей, которые нельзя разобрать и изучить по деталям без использования пяти уровней промежуточного оборудования. Аргументы Алана звучат довольно-таки неплохо, но это всего лишь отговорка. Вы, как и я, знаете, что можно научить месклинита летать на челноке, автоматизированном в разумной мере, если пульт управления приспособлен к его клешням. И нет на этой станции ни одного ученого, который не отдал бы три кварты своей собственной крови, лишь бы челнок, набитый физическими образцами и инструментами собственного изобретения, начал курсировать между станцией и поверхностью Дхрауна.