Экспедиция “Тигрис”

Всем не терпелось послать родным успокоительные радиограммы. Работая на передатчике, выданном консорциумом, Норман никак не мог добиться толку, но любительская рация позволила ему связаться с коллегами в ФРГ и США. Велико было наше удивление, когда мы узнали от них, что ходит слух, будто мы решили после Карачи идти на восток, пересечь Тихий океан и таким путем достигнуть Америки! Черт знает что! Вздор какой-то! Как раз этот вариант был совершенно неосуществим. До Дальнего Востока мы, пожалуй, еще добрались бы, но пересечь Тихий океан маршрутом, обратным пути «Кон-Тики», было невозможно. Сколько ни было таких попыток, все кончались неудачей, зато плывшие по следам «Кон-Тики» неизменно добивались успеха, а кое-кто дошел даже до Австралии [46].

Я всегда подчеркивал, что примитивные суда тоже мореходны, но и камышовой ладье не под силу то, чего не смогли свершить испанские каравеллы. Не может судно старинного типа пробиться вдоль экватора на восток в тропическую Америку. Тихий океан занимает половину поверхности нашей планеты, и в этом гладком полушарии океанские течения и пассаты строго подчинены вращению Земли. Вдоль всего тропического пояса вода и воздух, непрерывно двигаясь от Перу и Мексики в сторону Индонезии и китайских морей, служили неодолимым препятствием для аборигенных мореплавателей. Путь в Америку для них пролегал в субантарктических широтах, и только со стороны Америки могли они проникнуть в центральную часть Тихого океана. Конечным пунктом для мореплавателя, вышедшего из долины Инда на восток, был Китай. Любая наша попытка пройти на примитивном судне из Азии через островное царство в центре Тихого океана была бы обречена на неудачу, как это было с испанскими и португальскими каравеллами, а также с современными копиями старинных джонок, когда они пытались следовать из Китая на восток.

Пробиваясь на юг при неустойчивых восточных ветрах, мы еще долго возмущались ложными сообщениями о нашем дальнейшем маршруте. И ведь не в первый раз средства массовой информации распространяли небылицы о нашем плавании. Возможно, это объяснялось тем, что базирующийся в Лондоне телевизионный консорциум, которому принадлежали исключительные права на публикацию новостей с «Тигриса», не очень-то преуспевал в обработке того, что мы пытались передать по врученной нам рации; в то же время Норману было строго-настрого запрещено сообщать что-либо слушающим нас любителям. Когда мы благополучно высадились на берегу Ормарской бухты, средства информации объявили, что «Тигрис» потерпел крушение. Западногерманские газеты напечатали ужасающую новость, будто японского члена команды сожрала акула, а потому руководитель экспедиции вынужден прекратить эксперимент.

Чтобы разобраться в путанице на суше и умерить растущее негодование одиннадцати членов экспедиции, консорциум отрядил своего миротворца. Из Лондона в Карачи прилетел Питер Кларк, славный малый, которого никак нельзя было винить во всем этом сумбуре. До того мы видели его лишь несколько минут в Ираке, когда проходили через Басру и он явился на борт «Тигриса», чтобы пожелать нам доброго пути. На этот раз он прибыл перед самым нашим отплытием из Карачи. Ему поручили заверить нас, что отныне все сообщения о нашем плавании будут точны. Выразив свое восхищение тем, что «Тигрис» такой же целый и невредимый, каким он его видел на Шатт-эль-Арабе, Питер Кларк попрощался и вылетел обратно в Лондон с утешительным отчетом. А три дня спустя, в тот самый день, когда мы услышали дурацкое известие, будто «Тигрис» пойдет маршрутом, противоположным пути «Кон-Тики», через Бахрейнское радио поступил тревожный запрос другого отдела все того же лондонского консорциума: «Почему у «Тигриса» отвалилась корма?»

Чушь какая-то! Мы попросили Нормана выключить рацию. Если два отдела на берегу не могут сговориться через коридор, мы и подавно бессильны что-либо сделать через океан.

В тот день исполнилось три месяца, как «Тигрис» лег на воду. Веретенообразные бунты-близнецы погрузились всего наполовину, и высота надводного борта была больше, чем на «Ра II» после трех недель плавания. Мы уже не опасались, что ладья вдруг начнет быстро терять плавучесть. Никто из ребят не запросил смены в Пакистане, хотя им был обеспечен бесплатный билет домой и мы выходили из Азии к неведомой цели. Команда знала, что в любую минуту на нас может обрушиться шторм, а то и циклон, но никто не боялся, что ветер или волны разрушат камышовый корпус. Только стальной пароход или приморские скалы смогли бы распороть тугие пружинистые бунты.

Появился туман. За день несколько раз нас накрывал дождь; кругом громоздились все новые тучи. Было тепло и душно. Я записал в дневнике: