Экспедиция в Иномир

Я вошел в купол последним. Во входном отверстии показался и мой Иа. Он один осмелился проникнуть внутрь страшного сооружения. Я пытался успокоить его, но статистическая логика на этот раз не срабатывала. Дешифратор на все уговоры доносил только истошные трансформации: "Дальше - нельзя! Дальше - нельзя!"

- Очевидно, все они гибнут, едва попадают к этому загадочному Тоду, - невесело проговорил Жак.

Потеряв терпение, я отмахнулся от Иа. Но он вклинился между Артуром и Жаком и, судорожно пытаясь удержаться внизу, трансформировал одну и ту же фразу: "Погибну с вами! Погибну с вами!" Даже обычные шумы несуразностей не забивали горестных воплей.

Жак с нежностью глядел на льнувший к нему, уменьшившийся до размеров человеческой головы зеленый комочек. Артур отвернулся. У меня сжало горло. Николай взволнованно сказал:

- Я понимаю, Казимеж, нельзя... Но ведь это не просто дружба, это гораздо больше... Прошу тебя! Заэкранируем Иа, это же можно. Не ты - ты должен быть свободным. Могу я, может Жак.

Я колебался.

- А если лишим вариалов какой-нибудь важной общественной категории?

- Сколько я уяснил себе, в Иа материализована категория жертвенности, но, кажется, она не единична у вариалов, так что потери не будет, - ответил Артур.

В отличие от Николая, он упорно отрицал возможность любви у вариалов - так на него подействовали откровения Правого.

Жак с мольбой глядел на меня.

- Введи его в свое поле, Жак, - сдался я.

Защитное поле хорошо держало вариала. Но, в отличие от нас, он пропадал из оптического пространства даже при слабом увеличении ротонного потенциала: люди отчетливо видели друг друга, когда он уже был невидим. Зато шумы логики почти стерлись: в человеческом поле у вариала резко уменьшилась неаристотелевость мышления. Впрочем, очевидным это стало лишь впоследствии.

Я выглянул на покинутую равнину. Осиротевшие Ии с Ие метались неподалеку, статистически оплакивая исчезнувшего товарища. Потом, словно испугавшись, что им тоже грозит участь попасть в ротонное поле, унеслись назад.

Мы знали, что проход в страну ропухов лежит рядом с выходом к вариалам. И около этого третьего отверстия Артур нарисовал извивающегося золотого дракона, распахнувшего огромную зубастую пасть. Мне этот рисунок показался лучшим из всех живописных творений Артура.

Как и в стране вариалов, перспектива у ропухов была расходящаяся. Но та, оставленная страна казалась пустыней сравнительно с той, куда мы попали, выйдя из купола.

Мы очутились на улице города, до того похожего на земной, что Николай не удержался от восторженного возгласа. Кругом вздымались дома, многоэтажные, ярко освещенные, каждый следующий выше того, что был ближе, а дальние такие громадные, что крыши зданий смыкались над головой.

Даже в стереотеатре, где спектакли разыгрывались впереди и позади зрителя, под ним, рядом с ним и на высоте, нам не приходилось видеть такого удивительного зрелища, как эти раскинувшиеся по бокам и над нами дома. И ни одно из закрывавших все небо зданий не выглядело кривым, они не переламывались, не изгибались, не заполняли собой высоту, как тучи или летающие предметы. Здания стройно вздымались ввысь, они были далеко и одновременно вверху. И от этого небо в городе казалось не сферическим, а конусообразным - все дальние дома смыкались в зените крышами, как шесты дикарского чума.

А на улицах проносились ропухи - гигантские вдали, метра на два вблизи.

По отдаленным силуэтам они представлялись крылатыми драконами вроде того, которого нарисовал Артур на входе в их страну.

- Пророческий рисунок, - с уважением сказал о нем Жак.

Но, присмотревшись, мы убедились, что лишь во время полета, когда туловище свободно извивалось в воздухе, ропух мог сойти за летающего змея. Опустившийся, он скорее напоминал человека, чем дракона, но странного человека, двухголового, с короткими руками, мощными ногами и поднятым хвостом, увенчанным небольшой короной. Такие же короны, но побольше пять гибких прутьев с шариками на концах - украшали обе головы ропуха. Над шариками пылали огни Эльма. А на спине, животе и по бокам от голов к хвосту тянулись четыре зубчатых гребня, и на каждом зубце мерцали те же электрические огни.

Когда одно из чудищ, увешанное гирляндами искрящихся огней, промчалось мимо, вариал, обреченно сжавшийся в комочек в экранном поле Жака, едва не погас - так ослабело его свечение.

- Ропухи вещественны, - сверившись с показаниями анализаторов, установил Николай. - И вещественны в нашем смысле твердых форм, четких пропорций. А летают, по-видимому, при помощи электростатических полей. Кстати, здесь имеется атмосфера. Помните, Правый говорил, что подданные Тода питаются воздухом.

- Пока они не открыли нас, - констатировал я. Больше всего я опасался немедленного нападения ропухов, внезапные сражения с неизученными врагами я недолюбливаю. - Итак, немного пофланируем по их городу невидимками.

Мы чуть не сталкивались с пролетающими ропухами. Ничто не показывало, что наэлектризованные летуны догадываются о присутствии невидимок.