Эксперимент

— Не, смотри. Ща очухается!

Никаких новых ощущений. Все такая же равномерная боль по всему телу. А может, организм просто перестал воспринимать новую боль, как будто достиг порога, выше которого уже не подняться?

Хорошо, что мой желудок давно опустошен…

— Ну че ты, дурик? Я ж типа пошутил! На этот раз пошутил. Правда, Моряк?

— Ясен хрен — шю-утка! Сначала Чудной все шо надо отрежет, а там уже и мы. Правильно?

— Гы-гы.

— Ну тащи его сюда. Чудной заждался небось.

— Ун момент. Тяжелый, сука! Бля, да ты будешь стоять или нет? А то я ножик далеко не прятал!

Хрыч пытается удержать меня на ногах. Я хочу, очень хочу ему в этом помочь, но ноги подкашиваются, не в силах служить опорой моему телу. Нож мелькает в правой руке бандита, но даже его вид не может заставить мой организм сделать то, что я от него требую.

«Вот ты и окончательно превратился в тряпку, с которой два подонка могут сделать все, что взбредет в их извращенный ум. А у тебя даже нет сил им помешать. Да и желание совсем слабое…»

— Хрыч, кончай там с ним прикалываться!

— А че бы мне не поприкалываться? А, я тя спрашиваю?

— Чудной с ним разберется, тогда на пару поприкалываемся. А пока надо дело сделать.

— Типа не знаешь — когда Чудной разберется, уже не с чем прикалываться будет! Гы-гы!

— Блин, достал! Ну возьмешь телку и будешь трахать. Тащи наверх!

Меня выволакивают из подвала по лестнице. Пытаюсь сам ставить ноги на нужные ступеньки, получается невпопад. Хрыч помогает мне, подталкивая сзади.

Снова песчаная дорожка. А вон там слева — пятна, большие и маленькие…

«Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет».

— Шевелись, паскуда!

Входим в дом. Моряк за руку тянет меня вперед, Хрыч все так же толкает в спину. Вижу только расплывчатые бесформенные очертания, в которых угадываю соответствующие предметы: зеркало, шкаф, картина…

Даже картина, надо же!

А почему бы собственно и нет?

Дверь. Комната, похожа на кухню. Человек сидит за столом спиной к двери.

Меня направляют вперед, мимо него. Потом отпускают, и я падаю задницей, кажется, на стул.

— Развернись, сука, лицом, когда с тобой говорят!

Кто-то, наверное, все тот же Хрыч, с силой дергает меня за плечо, и сидящий оказывается прямо напротив меня. Фигура человекообразной формы.

Чудной — кто же еще?

— Ну че, братан, будем говорить, что ли?

Я хочу как-то изобразить ответную реакцию — хотя бы кивнуть головой — но тело больше мне не подчиняется.

— Хрыч, я те говорил — не увлекаться. А ну приведи его в чувство!

— Ща сделаем! Да ты не бойся, живой он в натуре.

В следующий момент на мою голову обрушивается ледяной водопад. Тело рефлекторно вздрагивает, и перед глазами все становится на свои места. Сосредоточенный взгляд, и шрам в пол-лица.

Тупая боль непрерывно грызет все тело. Если не шевелиться, то можно терпеть.

— Теперь слышишь меня, братан?

— Слышу.

Кажется, этот Чудной все-таки чего-то от меня хочет, его цель — не просто поиздеваться и… и… «поотрезать». С ним можно будет договориться. Да, конечно. Деньги, или еще что-то. Все, что угодно. Лишь бы этот кошмар закончился. Он ведь должен когда-то закончиться? И совсем не обязательно — смертью, ведь так?

«…он мне ПОКА живым нужен».

— Вот и ладно. Помнишь, я те доказательство обещал?

«Хочешь доказательство? Будет тебе доказательство!»

— Угу.

— Вот прям щас и устрою. Тебе какую способность доказать? Хошь, ясновидение докажу?

Я киваю головой. Главное — не спорить и во всем соглашаться. Тогда, может быть, они не будут меня бить. А если и будут — то меньше.

«До чего же ты докатился! Думаешь, что надо сделать, чтобы поменьше били. А если бы это был, к примеру, шпион, который хочет получить от тебя секретную информацию?»

Плевать! Выложу ему всю какая есть информацию! Лишь бы не били. Лишь бы отпустили. Лишь бы… ничего не отрезали…

— Ну дак смотри. Даю предсказание: сейчас Хрыч вмажет тебе в правое ухо!

Удар — такой силы, что я едва не падаю со стула.

— Зачем… сильно?

— А насчет силы я ниче не предсказывал. Это ты к Хрычу претензии предъявляй. Будешь предъявлять?

Да он ведь издевается надо мной!

«Точно так же, как ты издевался над своими испытуемыми!

Только ты не пускал в ход кулаки. Вот и вся разница…»

— Ну дак че? Гожусь я в ясновидцы? Сбылось предсказание или нет?

«А как же чистота эксперимента?» — говорит внутри голос, появившийся откуда не возьмись.

Только не начинай сейчас это, пожалуйста! Они же снова будут бить! Они же…

«Я же не зверь, в конце концов!»

А они — звери.

Нет — они хуже… Звери, по крайней мере, не бьют, лишь бы поприкалываться.

Едва заметно киваю головой.

Оплеуха — и я затылком врезаюсь в стену. Картинка раздваивается, а потом медленно сходится в одну в течение полминуты.

За что?! Что я сделал не так?

— Так не пойдет, братан! Ты потрудись по-человечески, по-нашенскому сказать: подтверждаешь, что я прошел проверку и обладаю способностью ясновидения? — последние слова Чудной произносит как заученную наизусть фразу.

«Значит, своя шкура тебе дороже истины?»

«Да. И ты всегда это знал!»

— Подтвер… ждаю!

— Так-то лучше! Может, тебе еще чего показать? Могу эта… лозоходство показать. Хошь?