Эксперимент

На другом берегу речушки, свесили свои ветви ракиты и ольхи, и, казалось бы, трава, но и та опускала свои кончики в речку. В двух метрах от Лилит, над речкой висели самодельные кладья. Два ствола, а поперек них лежали разной величины и длинны дощечки. Вот она – истинная красота. Этот кривой, еле держащийся мостик, в сто раз выразительнее, чем бетонная груда с железными бордюрами по бокам в городском парке.

По этим кладьям весело бегали трясогузки. Они так быстро переставляли свои тонкие лапки, что за ними было практически невозможно уследить. У одной из них, в крохотном клюве, болтался упитанный червяк. Лилит даже улыбнулась, не понимая, как такая маленькая птичка сможет проглотить такого червяка. А может она поделится со своим другом? В мире животных, для семейных пар это абсолютно нормально, не то, что в мире людей.

Куда бы ни падал взгляд девушки, она постоянно улыбалась. И не потому, что смешно быть на природе, а потому, что природа окутывала своими нитями, показывая всю прелесть и красоту жизни. Показывая, что убивают люди, чего они сами себя лишают. Помимо кислорода и редких животных, они лишают себя элементарной улыбки, чистой и детской улыбки.

Лилит почувствовала себя словно в другом мире, на другой планете, где не существует никаких разрушений и загрязнений. Там были только животные и их естественная среда обитания, никем не нарушенная цепочка жизни. Глупые рыбки, птички с червями в клювах, деревья, кузнечики и даже улитки, никто из них не боялся девушки, напротив, они как будто приветствовали ее, как и вся природа, которая когда-то давно поприветствовала человека, а теперь раскаивается.

Внезапно Лилит осознала одну маленькую, но стоящую истину. Единственную правду, которая объединяла мертвого и живую. У них у обоих была одна любовница, к которой никто из них не сумел бы даже додуматься начать ревновать. Природа. Она смогла объединить этих существ. Единственная положительна черта, одна на двоих – и Лилит и Левиафан, они оба любили природу. Любили так, как нельзя любить ни одного человека. Наслаждались ею, но не причиняли, взамен услады, боль и разрушения. Уважали ее за то, что дает жизнь. Не одна мать дает жизнь ребенку, они работают с природой в дуэте.

Они вдвоем принимали эту жизнь, отдавая природе должное – они не лишали ее жизни. Не надо любить каждое живое существо, не надо обожать каждый кустик и деревце, надо просто уметь этим наслаждаться, не притрагиваясь, не протягивать к девственной чистоте грязные руки, особенно если эти руки могут только ломать. Такие руки просто обязаны оставить природу в покое.

Лилит посмотрела на свое отражение в струящейся воде и сердце внутри замерло. В водной ряби отражался еще кое-кто. Этот кое-кто стоял, с убранными в карманы руками, и все еще мокрыми волосами, а выражение его лица явно было не доброжелательным. Ребристая вода делала это лицо еще злее, природа просто подыгрывала им.

Лилит не знала, что ей делать, то ли бежать, то ли падать в речку и бежать на другой берег. Она сидела с окаменевшим лицом и смотрела на водную поверхность, вглядываясь в отражение Левиафана.

5

– Слушай…– начала она, поднимаясь с колен, – это…

– Внимательно слушаю, милая! – еле слышным, но мрачным голосом ответил он, перебив ее.

Лилит смотрела в черные глаза, по миллиметрам двигаясь в сторону, думая и надеясь, что ей удастся хоть как-то отсрочить приближение конца ее жизни. Левиафан одним рывком схватил ее за руку и подтащил к себе. Он хмуро, с ядовитой улыбкой, разглядывал ее.

– …Это… – требовал он продолжения, не отпуская руку.

«Я пропала», единственная мысль проскочила у девушки в голове, и инстинктивно она попыталась вытащить руку. Вид у нее стал совсем жалобный, как у ребенка, у которого отняли любимую игрушку. Она аккуратно пыталась вытащить руку из мертвой хватки, как будто вокруг нее была намотана колючая проволока под высоким напряжением. Все эти тщетные попытки и жалостливое лицо очень развеселили Левиафана, но ее руку он все равно крепко держал.

– Мне надо было подумать! – прошептала она, смотря ему прямо в глаза, мысленно умоляя оставить ее в покое.

Левиафан изумился такому ответу и прищурил газа, подтаскивая ее ближе к себе.

– И зачем тебе понадобился такой идиотский план: прокалывать колесо, гнать меня за запаской, самой уехать бог знает куда? Неужели, правда для того, чтобы подумать? И совесть тебя ни разу не кольнула, бросить меня на шоссе одного, как идиота, с колесом в руке!

– Нет…нет… – Лилит все больше погружалась в состояние страха.

Она сама даже толком не понимала, что конкретно ее так пугало. Левиафан искренне удивлялся такому сильному и неподдельному страху.

– Нет? Не понимаю, что именно ты отрицаешь в данный момент? По-моему, из всего перечисленного мною, было совершено, уместнее было бы шептать «да», – вздохнул он, обнимая ее уже за талию.