Эксперимент

Пока нимфа делилась впечатлениями я сплела дополнительное защитное заклинание на дверь, но, когда хотела выпустить из рук оно распалось. Повторила снова, следя за каждым элементом, и опять не получилось.

У всех волшебных существ был универсальный магический резерв, с помощью которого мы могли использовать заклинания, например, такие как защитные или целительские. И очень странно, что у меня не получалось справиться с такой обычной формулой. Может что-то не так с дверью? Обычно даже под полынью я могла пользоваться резервом. Неужели так сильно отравлен мой организм, но почему тогда этого не заметил лекарь?

— Представляешь, он задал только один вопрос, после того как проводил…

Я перебила нимфу и подозвала: — Дорис, можешь мне помочь?

Получилось слишком грубо, но мне стало так страшно без своих сил.

Позади раздался обиженный вздох, но всё же девушка подошла. Быстро справилась с плетением, легко нанесла его на дверь и молча вернулась в кровать. Проблема была во мне.

— Спасибо, — сдавленно поблагодарила её, уткнувшейся в стенку соседки.

Всё указывало на то, что кто-то поставил на меня блок. При этом очень сильный и с примесью маскировки. Исходя из своих познаний могу сказать, что подобное заклинание накладывали обычно на ценные вещи. Вот с эnим мне точно не справиться. На ум пришёл только один человек, у которого я могла попросить помощи.

Прежде чем мы окончательно улеглись, я вытащила из тумбочки тоненький блокнот с размером с ладонь. Карандашом криво написала короткое послание. Кончиком ножниц уколола палец и, приложив его на край бумаги, подумала о наставнике. Лэр Мэрлон говорил, что если начнёт происходить что-то странное и пугающее, то можно воспользоваться зачарованной бумагой. Для этого не нужно было черпать магические силы из резерва, чем данное изобретение и было удобно. Смущало только подпитка кровью. Хорошо, что этот примитивный способ сработал и листок начал сворачиваться до того момента, пока полностью не исчез.

Теперь, когда сигнал о помощи отправлен, дверь запечатана до утра и ничего не угрожает моей жизни, я могу снова окунуться в мир грёз. Когда же я погасила свет и улеглась, грудь начала грызть совесть. Слишком грубо я обошлась с Дорис. Постаралась забить поглубже ненужные переживания. Легче не строить дружеские отношения с тем, кто делит с тобой одну комнату. Из этого никогда не сможет выйти что-то дельное. У нас слишком разные характеры и истории. Лучше и дальше не давать надежды на дружбу, а пытаться сохранить нейтралитет. В глубине души мне не хотелось причинять боль наивной и немного инфантильной амфибии.

До того момента, как услышала сопение соседки, я успела прокрутить события прошедших дней, не веря, что это всё произошло за столь короткий отрезок времени. Явно надо поскорее убираться отсюда. Может ректор поможет отправиться раньше на практику? Если не получится с этим вариантом, то стоит радикально подойти к вопросу и рискнуть выжить во внешнем мире без законченного образования.

Так я и не заметила, как провалилась в очередной кошмар.

8

Для меня красный ковер, расстеленный на лестнице был проявлением излишнего расточительства. Прошло достаточно лет, как меня привезли к отцу, а я всё не могла привыкнуть к подобной роскоши. И каждый раз, когда оказывалась перед залом для приема, не могла сдержать внутреннего изумления. Мне казалось всё это убранство излишним. Хотя, находясь в самом сердце западного леса, я не часто встречалась с изобилием. Лично я была лишена его и могла только смотреть со стороны.

С отцом я виделась по праздникам или, когда попадалась на глаза кого-то из родственников и вызывала тем самым недовольство. После подобного я посещала родителя для вынесения наказания за очередной проступок. По началу я постоянно попадалась на уловки братьев и сестер, но их частые нападки научили меня терпению.

В этот раз всё было по-другому. Прошло три года, как не стало Дэйры. За это время ушёл один из средних братьев. И я внутренне содрогалась от мысли, какой разговор меня ждёт за дверью.

Для сегодняшней аудиенции меня принарядили — завернули, наверное, в десять слоев разноцветной одежды. Волосы были туго стянуты в пучок, лишь бы их не было видно, потому что многих чистокровных миеров раздражали мои «грязные» волосы, как и моего отца. Иронично выходило, сам не удержал достоинство в штанах, а теперь морщился при виде результата разбавления миерской крови.

Ноги уже начали немного ныть. Так было почти перед каждой встречей, как будто мне мало проблем, так ещё надо заслужить встречу с родителем. Наконец-то дверь приоткрылась, приглашая. И, на деревянных ногах, я медленно зашагала по ступенькам в сторону зала, пересиливая свой страх.