Экспериментальная мода. Искусство перформанса, карнавал и гротескное тело

Работы Бернарда Вильгельма вызывающе карнавальны, даже в сравнении с работами остальных модельеров, чье творчество обсуждается в этой книге. Он постоянно обращается к настоящей карнавальной иконографии, где регулярно повторяются мотивы комедии дель арте, фарсового жанра, возникшего в Италии в XVI веке как продолжение средневековых карнавалов. Любовь к инверсиям и тяга к разрушению упорядоченности и симметрии у Вильгельма, в отличие от того же Маржела, проявляются не только в конструктивных решениях, но также, и зачастую еще более настойчиво, в выборе принтов и декоративных элементов. В качестве примера, лучше всего демонстрирующего этот аспект творчества Вильгельма, можно привести коллекцию женской одежды весна – лето 2005: откровенное цитирование традиционных для модного дома Hermès конных принтов, использование золотистой парчи ламе, узора пейсли («индийский огурец»), стеганых материалов и громоздких силуэтов вполне можно истолковать как глумление над статусной манерой одежды 1980‐х годов. Выпустив эту коллекцию, Вильгельм позволил себе нападки на статусный стиль в то самое время, когда возрождение политического и стилистического духа 1980‐х годов сделалось ощутимой частью реальности. Пожалуй, наиболее явно они воплотились в двух моделях, напоминающих работы Джорджины Годли конца 1980‐х годов тем, как в них высмеиваются корпоративная алчность и рекламная риторика самосовершенствования. Я имею в виду два комплекта из тяжелого хлопкового полотна и хлопкового трикотажа: куртка в паре с юбкой и куртка в паре с трикотажными легинсами. Сложный ромбический крой и сборки придают курткам внушительный дополнительный объем в передней части. Рисунок на ткани, образованный принтами и машинной вышивкой, при ближайшем рассмотрении оказывается россыпью «набранных разными шрифтами» газетных заголовков и фрагментов коммерческой рекламы, которые призывают читателей «окунуться в океан инвестиций» и сулят сомнительные «97% прибыли за три месяца». Кроме того, они напоминают: «богатый не сделается богаче, если станет держать свои деньги в банке», намекая на строительный бум, пик которого пришелся на тот момент, когда Вильгельм работал над этой коллекцией (ил. 9 и 10).

Это скопление дублирующих друг друга, а часто и противоречащих друг другу финансовых советов напоминает спам-рассылки, как своим фантастическим содержанием, так и своей навязчивой повторяемостью. Подобно выпущенной в 1988 году коллекции Джорджины Годли Corporate Coding, обсуждаемая в настоящий момент коллекция Бернарда Вильгельма была задумана и создана в момент рыночного бума и высмеивала характерные для своего времени общественные настроения – алчность и эйфорическое воодушевление в связи с достигнутым уровнем достатка. Использование риторики, характерной для текстов в жанре «помоги себе сам», пробуждает в сознании модель предприимчивой личности, которая в начале 2000‐х годов сделалась столь же актуальной, как в 1980‐е, позволив обществу отчасти снять с себя ответственность за судьбы и благополучие своих отдельных членов, сделав ее личным делом каждого³¹⁶. На рубеже XX и XXI столетий эта модель субъективности расцвела пышным цветом во множестве вариаций благодаря популярной риторике «персональной ответственности», апофеозом которой можно назвать телевизионное «Шоу Опры Уинфри», и упрочению позиций неолиберальных правительств в странах Европы и в США, преуспевших в деле отказа от ответственности за решение многих социальных и государственных вопросов, которые были отданы ими на откуп гражданам³¹⁷. Впрочем, большая часть женской коллекции Вильгельма весна – лето 2005 критикует скорее не тягу к изобилию и наживе, а восходящую к 1980‐м годам статусную манеру одежды как устойчивый символ выставляемой напоказ состоятельности. В 2005 году Вильгельм рассказал о своем отвращении к властной манере одежды в интервью интернет-изданию Hint:

Одна из тех вещей, которые я не люблю, – это мода, выступающая в роли статусного символа. Сам я не покупаю вещи для того, чтобы выглядеть богатым. Я не имею к этому отношения. Я не имею ничего общего с властью, которой мода может кого-то наделить. Я действительно выступаю против властной манеры одежды. Мода слишком тесно связана с властью и деньгами. В этом есть откровенная фальшь. Это убивает креативность. Это убивает все, в том числе лично вас³¹⁸.

Ил. 9, 10. «Коммерческая реклама». Принт на ткани, фрагмент рисунка на куртке из коллекции Бернарда Вильгельма весна – лето 2005. Из собрания антверпенского Музея моды. Фотографии Франчески Гранаты. Публикуются с разрешения Музея моды, Антверпен (MoMu, Antwerpen)