Эксперт № 01 (2013)

Моисею и народу Израиля был дан некий нравственный императив, который по тем временам (приблизительно полторы тысячи лет до Рождества Христова) был огромным прорывом в развитии человечества (современному человеку эта система нравственных координат кажется настолько естественной, что ему трудно оценить ее революционность, желающим рекомендуется познакомиться с нравами соседствующих с древним Израилем земледельческих цивилизаций, например хананеями). Однако закон — это нечто, что запрещает или предписывает что-то. Ты можешь соблюдать закон из страха наказания, но это никак не меняет твоей внутренней сути. К моменту прихода Христа в Иудее даже существовал целый слой тех, кто очень преуспел в выполнении всевозможных правил и ограничений, основанных на данном законе и якобы угодных Богу. Христос назвал их фарисеями. Христос же говорил о том, что сам человек должен в душе своей так измениться, чтобы ему не только не хотелось красть, убивать и прелюбодействовать, но и чтобы он мог полюбить ближнего своего. Да что там ближнего — врага. А еще там было про таланты. Чтобы на каждый данный тебе ты принес еще хотя бы столько же. Иначе говоря, Иисус человечеству начертил в воздухе и пометил вешками дорогу где-то до Млечного Пути. И с этого момента вся история христианской цивилизации — это бесконечная попытка постичь и реализовать амбициозный, но фактически безальтернативный план.

Для внедрения христианского сознания и создавалась церковь. Именно она должна была стать хранителем и проповедником полученного знания. У известного протестантского философа Клайва Льюиса есть замечательные слова о том, что христианство — это вовсе не конечный пункт назначения, это лишь то пространство, где мы находимся на пути к Богу.

Среди многочисленных трудностей, связанных с прохождением этого пути, были принципиальные. Как понять сказанное? (Историческое время жизни Христа с его реалиями отходило все дальше в глубь веков.) Что на самом деле надо делать человеку, чтобы приблизиться к своему божественному оригиналу? И как добиться перехода декларации желаемого качества в кровь и плоть человека?

В силовом поле Христа

И если брать развитие европейской цивилизации, то Средневековье можно считать самой масштабной и длинной в истории человека попыткой приблизиться к божеству через подражание ему и отрицание своей человеческой природы. Говоря очень обобщенно, идеалом Средневековья был мир как большой монастырь, где человек не находил, как еще он мог потратить свою жизнь, чтобы приблизиться к совершенству. Но костры святой инквизиции и лицемерие служителей культа, торговавших отпущением грехов, были серьезным аргументом для тех, кто считал эту попытку исчерпавшей себя. С Ренессанса и Реформации мы вступили в эпоху, где церковь и религия в явном виде занимают все меньшее место в обществе, однако параллельно мы видим, как прежде сугубо религиозные вопросы начинают входить в повседневную человеческую жизнь. Человека продолжают волновать проблемы добра и зла, смысла жизни. Бурно развиваются философия, литература и искусство, развиваются социальные формы жизни человека, расширяется самосознание. Церкви как института, может быть, и становится меньше, но не христианства. Оно пустило корни в самом человеке и обществе, часто пользуясь другими институтами для реализации тех или иных аспектов своего развития.

С развитием науки и техники, секуляризацией государств и появлением прав человека многим даже начало казаться, что мы пережили христианство, что оно пребывает в кризисе, так как не слишком многие каждое воскресенье ходят на службу и причастие. Но так ли это? Все, что с нами было за это время, включая философию Просвещения и гуманизм Вольтера, экзистенциалистов и Ницще, Карла Маркса, революцию 1917 года в России (Александр Блок видел, как идет в революционном Петрограде «в белом венчике из роз впереди Исус Христос») и даже идеалы строителей коммунизма, — все это есть наша попытка найти новый путь вочеловечивания и прохождения по небесным вешкам. Иногда, как костры инквизиции, вешки эти страшные и кровавые, иногда, как и прежде, мы заходим в тупик. Но мы все по-прежнему существуем в силовом поле христианства как пути к совершенству, оно, как та самая закваска, о которой говорил Христос, которая, будучи каплей и попав в огромную бадью с мукой и водой, делает из нее тесто. Оно уже у нас в крови. У известного православного священника и мыслителя Александра Ельчанинова есть заметка о том, что есть даже такие люди, которые внутренне по-настоящему хороши, несмотря на то что они, кажется, никогда не задумывались о существовании Христа, и это совершенно совпадает со словами Тертуллиана о том, что каждая душа по природе своей христианка.

Две тысячи и двенадцать лет