Эксперт № 01 (2013)

На время правления компартии в Польше пришелся расцвет социальной деятельности церкви по формированию польской национальной идентичности. Быть католиком тогда означало принадлежность к оппозиции режиму, церковь брала на себя роль защиты и представительства народа, режим называла «непольским» и впоследствии активно поддерживала движение «Солидарность».

Однако после смены режима и недолгой эйфории от обретения долгожданной независимости и вступления в семью европейских народов (Польша вошла в ЕС в 2004 году) церковь вдруг начала терять свои позиции в обществе. За короткий промежуток времени из оппозиционера церковь превратилась в глазах многих поляков в элемент системы, которая вместо советской идеологии стала вторгаться в жизнь граждан даже тогда, когда они этого не желали. В то же время потребность в церкви у вчерашних активных прихожан стала стремительно сокращаться, поскольку появились другие легальные возможности для выражения своих взглядов и реализации своего польского гражданства. Желающие стали вступать в партии и ходить на выборы, а в новой польской конституции была провозглашена свобода совести и вероисповедания.

Польская католическая церковь, однако, не смогла или не захотела пересмотреть свою общественную роль, многие поляки жалуются, что церковь сегодня, сама того не подозревая, начинает превращаться в Большого брата, от которого они так хотели избавиться.

Двойные стандарты

В результате в обществе сформировалось несколько открытых конфликтов с участием церкви. Горячую полемику вызывает официальный запрет на аборты. Несколько лет назад либеральные политики предложили поправку в закон, разрешающую женщине делать аборт в случае «тяжелого эмоционального или материального положения», однако Конституционный суд под давлением клерикалов отклонил поправку. Сегодня в прессе появляются душераздирающие истории о том, как из-за запрета пострадала или умерла та или иная женщина. Недавно, например, активно обсуждался случай: Алиса Тисяк выиграла дело в Страсбургском суде по правам человека после отказа врачей прервать ее беременность, в результате которой она фактически ослепла. Сильный удар по авторитету церкви наносят и заявления прихожан о случаях педофилии среди священнослужителей. Несмотря на то что эти дела практически никогда не доходят до судебных разбирательств, они бьют по репутации польской церкви.

Многие задаются вопросом, имеет ли церковь моральное право жестко вмешиваться в их личную жизнь, например в вопросе развода, и устраивать публичную выволочку на воскресной службе, если церковнослужители сами столь несовершенны. При этом к обычным преступникам польский закон суров: три года назад Польша стала первой страной Европы, которая разрешила химическую кастрацию педофилов, чья вина доказана в суде. «Священники являются гражданами этой страны и должны нести такую же ответственность за совершенные преступления, как и другие граждане. Люди не должны мириться с тем, что священники стоят выше закона, отчитываются только перед своим епископом и требуют прав и функций, которых у других людей нет», — заявил в прессе Якуб Спивак , глава Фонда защиты детей, учредившего горячую линию для пострадавших от насилия несовершеннолетних. Ему вторит польский журнал для католиков Wiez: «Главы религиозных общин в Польше в подобных случаях ведут себя по-разному. Порой дела втихаря разбираются в гражданских судах, а порой все обвинения полностью отрицают. Не стоит ли церкви, которая так много требует от верующих, быть более требовательной в первую очередь к себе самой?»

Негативным образом на влиятельности церкви в Польше сказались и объективные социально-экономические обстоятельства. После долгих лет изоляции и оседлости поляки получили возможность менять место жительства и работы. Это означает, что тесный мир церковного прихода разрушен. Еще до вступления страны в ЕС сотни тысяч молодых поляков уехали работать в Западную Европу и практически вышли из зоны церковного контроля. Многие получили возможность учиться и работать в другом городе. Вот, например, Антония учится на инженера, но каждый день ездит домой в деревню под Вроцлавом. По ее словам, жизнь их деревенской общины драматически изменилась в последние годы, ведь раньше «все друг друга знали, а любое незнакомое лицо на собрании общины бросалось в глаза и привлекало всеобщее внимание». По ее словам, в таком замкнутом пространстве церкви было легче влиять на прихожан. Теперь же все иначе.

На волне негатива