Эксперт

– Нет-нет, не хотите, – убедительно возразила парамедик. – У вас вставлен мочевой катетер и установлен анальный калоприёмник. Вам пока нельзя подниматься на ноги. Для активизации мышечной активности мы уже сегодня поставим вам автономные миостимуляторы.

Девушка вышла, а я вдруг подумал, что даже не знаю, как её зовут. У неё были большие миндалевидные глаза, длинные тёмные волосы, и от неё приятно пахло мятой. Зато я остался один, фактически прикованный к больничной койке. Лежал на спине и смотрел в потолок. Было хорошо… Вероятно, они вкололи к акой-то транквилизатор. Парамедик вернулась с подносом еды и осталась. Я ел, а она сидела рядом и смотрела на меня. На её лице читался интерес энтомолога, обнаружившего в своей квартире новый вид насекомых. Ещё раньше, во время прежних своих попаданий сюда, я научился питаться лёжа. Поднос ставится на грудь, еда была гомогенизированная, в герметичных тубах, и ничего не стоило выжимать её прямо в рот и глотать. Когда я уже доедал порцию, девушка взяла меня за руку. Я улыбнулся.

– Как вас зовут? – спросил я.

– Меня – Мэй. Мэй Чанг. А вас – Алекс.

– Кажется, да, – кивнул я. – А как я здесь очутился?

– Так и очутились. Это я вас нашла.

– Вы? Как? Где? Расскажите.

– Там, в Городе. Вы проводили операцию и попали в перестрелку. А я входила в команду зачистки. Вы лежали в коридоре, прямо на полу, в луже крови, а ваша коллега сидела, прислонившись к стене. Тоже без сознания. Вообще я сильно удивилась, когда поняла, что вы оба живы. Вызвала медицинский дрон и отправила сюда.

Я поблагодарил её и уснул.

Вообще-то, после эпизода с перестрелкой в сон клонило часто, но спалось плохо. У меня периодически от боли разрывалась голова, шумело в ушах, перед глазами временами возникало какое-то мельтешение, я часто просыпался ночью и долго не мог заснуть. Зато днём частенько наползала сонливость. Кроме того, я стал плохо соображать. Временами начинала кружиться голова и даже уплывало сознание.

Ближе к вечеру заявился шеф и бесцеремонно разбудил меня. Сначала он в очередной раз пытался вызнать, что ещё говорил Первый администратор во время нашего разговора с глазу на глаз. Вот ведь человек (это я шефа имею в виду), ещё же тогда сказал ему, что рассказать не могу и не буду, разве только с разрешения самого Первого или в его присутствии. И вот опять. Скиннер, вероятно, решил воспользоваться моим ослабленным, болезненным состоянием и вытянуть информацию.

Когда Майк убедился в тщетности попыток, он начал изводить меня служебными вопросами, пока его не выпроводила вернувшаяся парамедик. Тут и выяснилось, что наша операция прошла вполне себе успешно.

Человек, которого я прежде знал под именем капитана Кивза, не только остался жив, но и вообще не пострадал. Оказывается, мы его всё-таки вытащили. Более того, он даже царапины не получил. Применил заранее подготовленный фокус: прилепил себе на затылок имитацию пулевого ранения, упал на тротуар, раздавил пузырь с искусственной кровью и прикинулся мёртвым. Естественно, он рисковал. Наши преследователи вполне могли сделать контрольный выстрел в голову. Если кому-то непонятно, как я не распознал такого простого приёма, ничего не могу сказать в своё оправдание. Разве что вспомню крайнюю спешку, опасность словить пулю и подспудное удовольствие оттого, что Кивза убили. Если честно, я терпеть его не мог и тогда даже рассчитывал, что агент Кивз, которого мы вытащили, будет хотя бы благодарен. Дальнейшие события избавили от такой иллюзии.

Как это ни удивительно, мой напарник тоже не погиб. Остался жив, но, в отличие от Кивза, попал к хирургам. Его вместе с оторванной рукой вовремя подобрали и доставили в Центральный госпиталь. Руку прирастили, всё остальное тоже починили и вылечили. Забегая вперёд, скажу, что дней через тридцать Пит Дэт как ни в чём не бывало сверкал своей аугментацией в кабинете шефа.

Потом пришла Лин. Она долго ругала меня за неаккуратность и безалаберность, чуть было не закончившуюся печально для нас обоих. Я не стал оправдываться, да и поговорить нам всё равно не дали: пришли парамедики и выгнали мою девушку. Какое дело было у неё в том же самом месте, что и наша секретная операция, Лин объяснять не торопилась. А я так и не спросил, тем более что воспоминания о той операции остались какие-то сумбурные, отрывочные и крайне неприятные.

4. Наша амбулатория