Эксперт

Пока я тут лежал и меня интенсивно лечили от ранений, ушибов и контузий, невольно стал свидетелем и даже участником полукриминальной медицинской трагедии, развернувшейся буквально на моих глазах. В соседнем герметичном боксе, отделённом от моего прозрачной перегородкой, лежал мой приятель, Руз Ускан, парень с большим опытом работы. Он был модератором из бригады, параллельной бригаде Лин, поэтому иногда они с Лин подменяли друг друга. Его девушка, маленькая тихая брюнетка, работала официанткой в нашем конференц-кафе: просторном помещении на том же этаже, что и офис, где имелось всё необходимое для перекусов. Парень тоже лечился, но по иной причине. У него долгое время сохранялась вялотекущая язва кишечника. Но вдруг ни с того ни с сего Руз начал худеть. Сначала он потерял килограммов пять веса, потом – ещё столько же. А затем его буквально стало раздувать: живот выпирал из-под рубашки как воздушный шар. Но самым неприятным было то, что у него начала подниматься температура и он стал терять сознание. Его врач, а лечила его доктор Ларг, говорила, что это плохой симптом, и советовала срочно ложиться на операцию. Позднее выяснилось, что Руз болел птичьей корью, а операция в этой ситуации противопоказана. Требовалось как можно скорее побороть инфекцию.

К тому моменту меня уже отключили от катетеров и перевели в категорию ходячих. На тело нацепили всякие штуки для тренировки мышц, я мог самостоятельно посещать туалет и старался больше двигаться. Во время таких путешествий я с интересом изучал то, что раньше скрывалось от взора. Пока ещё приходилось тяжеловато, и временами я хватался за стены. Всё болело. Несмотря на употребление анальгетиков и транквилизаторов, я постоянно мучился кошмарами. Вдруг приснилось, будто лежу с птичьей корью в каком-то незнакомом госпитале, а врачи говорят, что Лин заразилась от меня и скоро умрёт. Вот я и решил, пока не поздно, сделать ей предложение. Только пришла не Лин, а Мэй, и я почему-то сделал предложение ей, а она согласилась. Ту-то я и проснулся.

В соседнем боксе ярко горел свет и толпились люди. Так я узнал, что Руз Ускан умер. Это показалось мне странным. Птичьей корью время от времени кто-то заболевал, но врачи давно научились лечить эту дрянь. Я поговорил с Мэй и с Лин. Девушкам это тоже очень не понравилось. Тогда мы устроили заговор. Мэй стянула ключи от кабинета лечащего врача, я туда пролез и, используя админский доступ Лин, скачал информацию с аккаунта доктора Ларг. При помощи Мэй мы разобрались, что моего друга лечили правильно, но от другой болезни. У него была никакая не птичья корь, а прободение язвы. Анализ на птичью корь был положителен лишь потому, что Руз недавно переболел бессимптомно. Столь грубую ошибку трудно было объяснить, и мы донесли информацию до руководства.

Внутреннее расследование легко установило, что мой друг являлся бывшим любовником доктора Бри Ларг. Он её бросил, а она затаила злобу и отомстила, фактически убив его.

Я не принимал никакого участия в расследовании. Меня даже близко не подпускали по двум причинам. Во-первых, считалось, что я ещё недостаточно здоров для такой работы. А во-вторых, погибший был моим другом, и я не имел права влиять ни на поиски преступника, ни на следствие. Так что на дело о гибели своего приятеля я смотрел со стороны, даже с некоторого отдаления.

«Напустить бы на них искусственный интеллект, – думал я, рассматривая потолок. – Вот искин навёл бы тут шороху! А уж преступника сразу бы вычислил. За секунду».

Ещё давно, когда только я прижился в этой реальности и устроился на хорошую работу, меня неоднократно посещал вопрос: для чего тут вообще нужны штатные детективы, следователи и оперативные работники? Зачем держать полицию и службу модерации, которые частенько дублируют друг друга и несколько сходятся в своих полномочиях? Почему всю работу по поискам и изобличению преступников не поручили городскому искусственному интеллекту? Он всё видит и всё слышит при помощи повсюду установленных камер и микрофонов, всё знает, имеет доступ к линиям связи и вообще ко всей информации. Всё помнит. Он же занимался судебными разбирательствами и неплохо с этим справлялся.Как-то раз я прямо так и спросил у своего шефа.

«Мечтаешь, чтобы тебя уволили и наняли искина на твоё место? – усмехнулся Скиннер. – Шучу. Такое ещё долго не произойдёт. А что касается твоего вопроса… Это специально так сделано после нескольких историй».

Как следовало из дальнейших объяснений, мысль поручить криминалистику и следствие искусственному интеллекту возникала неоднократно. Пару раз такое даже пытались осуществить, но оба раза – с плачевными последствиями. Чересчур высок оказался процент ошибок и очень часто страдали совсем невиновные люди. Администрации, вообще-то, на это было начхать, но в Городе начались волнения и открытые беспорядки. Их, конечно, подавили, но от следственной и оперативной работы искусственный интеллект отлучили. Даже специальный закон на этот счёт приняли, который в обиходе назывался «Закон Семь-Сорок». По числу разделов и пунктов.