Эксперт № 22 (2014)

Наконец, в роли покупателей таких бумаг может выступить население — и эту возможность надо обязательно использовать. Крымские облигации — отличный повод привлечь на финансовый рынок частных инвесторов, оживить этот рынок, который сейчас практически мертв. По предположению Константина Волкова из НФА, неквалифицированным инвесторам такие бумаги могли бы продаваться брокерами и банками как посредниками. В IPO «Роснефти» восемь лет назад участвовало 115 тыс. человек, которые купили акций на 750,7 млн долларов. «Монетизация патриотизма» в случае с Крымом позволяет надеяться на такую же сумму. Тем более что их выпуск совпадет с серьезными налоговыми льготами для частных инвесторов: начиная с 2015 года любой человек сможет открыть у брокера или в УК так называемый индивидуальный инвестиционный счет (ИИС), положить на него до 400 тыс. рублей и получать ежегодное возмещение подоходного налога либо не платить налог с дохода от своих операций. Увязать крымские облигации и ИИС в один продукт — задача брокеров, но такой шанс нельзя упускать: крымская история может изменить весь наш финансовый рынок.

Добиться налоговой реформы сложно, но можно Татьяна Гурова

В рамках подготовки доклада президенту институт Уполномоченного по защите прав предпринимателей провел сотни встреч с бизнесом, на основе которых подготовлены предложения по необходимой коррекции экономической политики.

section class="box-today"

Сюжеты

Бизнес и власть:

Тамани грозит секвестр

Спасительный десант для волгоградской промышленности

История одного пробела

/section section class="tags"

Теги

Интервью

Экономика

Политика

Бизнес и власть

Инвестиции

Статистика знает все

Долгосрочные прогнозы

/section

Вывод: коррупция и недобросовестное давление отступили на второй и третий план. Главный фактор, ограничивающий рост, — высокие издержки, делающие инвестиции непривлекательными.

Напрашивающийся шаг к их снижению — принципиальное изменение налогового режима: снижение НДС, страховых взносов, налога на прибыль. «Если ничего не делать, риск потерять стабильность еще выше», — говорит бизнес-омбудсмен Борис Титов .

— В своем докладе президенту вы фиксируете, что экономика России отстает по динамике от развитых и развивающихся стран и, главное, довольно быстро снижается число компаний и количество занятых в негосударственном и несырьевом секторах экономики. С чем вы это связываете?

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

— Действительно, у нас при устойчивом росте бюджетного и сырьевого секторов конкурентный частный сектор сокращается. Почему? Мы систематизировали более шести тысяч обращений, направленных в институт Уполномоченного, и результаты более ста региональных и отраслевых встреч-ситанов (ситуационных анализов) с бизнесом, которые мы провели при подготовке доклада. Главный вывод: проблема уже не только в институциональном и коррупционном давлении на бизнес или в неэффективности судебной системы, а в экономической нецелесообразности инвестиций. В России сегодня стало невыгодно производить. Соотношение доходности бизнеса и рисков ухудшилось. Риски не только не уменьшились, но после украинских событий еще и возросли. В то же время прибыльность из-за роста издержек снизилась. В результате инвестировать в большинство отраслей, прежде всего производственных, стало просто невыгодно. Единственный на сегодня драйвер экономики — внутренний спрос (он тоже, кстати, сокращается) — в основном удовлетворяется не за счет развития отечественного производства, а за счет импорта товаров из-за границы. При этом большая его часть просто растворяется в инфляции.

— Вы также фиксируете усиление присутствия государства в экономике. Вы это видите только в банковской сфере или в других тоже?

— Доля госсектора в экономике растет не только за счет новых и усиления старых крупных промышленных или финансовых госструктур, но и из-за тысяч неэффективных ГУПов и МУПов, которые имеют привилегированные условия доступа к госзаказу, на фоне сокращения частного сектора.

— Какой негатив вы видите в усилении госприсутствия в экономике?